«О, Боже, Сара, не останавливайся». И она не остановилась. Она не хотела останавливаться.
— Что первый раз? — спросила она и отвернулась. Она должна подумать. Что же она сделала?
Брайен поднялся, взбил подушку, посмотрел на спину Сары, нахмурился.
Что пусть произойдет? Чему противиться?
Она была самая упрямая женщина из всех живущих.
Он знал, что дал ей что-то, чего никто никогда не давал, но она не признается в этом. Она никогда ни в чем не признавалась. Как обычно он должен был указать очевидное. Он лег на спину, одной рукой потянув ее за талию ближе к себе.
— Я так и думал, — прошептал он ей в ухо.
Она молчала. Он не удивился. Ленивым движением он провел рукой от талии к бедрам, мягко массируя и поглаживая ее атласную кожу, ему нравилась мягкость ее тела. Он глубоко вздохнул. Он чувствовал себя, как Тарзан. Он хотел бить себя в грудь и кричать, что есть мочи. Как же это случилось? Ведь в их распоряжении было двадцать пять лет. И почему только сейчас? Он не нашел ответа, да и не хотел отвечать. Он не хотел думать после той тяжести и глубокого удовлетворения в его теле. Он хотел спать.
— Брайен, — тихо позвала Сара.
— М-м-м, — промычал он, веки его были так тяжелы, что трудно было открыть глаза.
— Я думаю, тебе лучше уйти, — сказала она, напряженно ожидая его ответа. Она не знала, что еще можно сделать. Она не могла ни о чем думать, когда его голое тело лежало вплотную к ней.
Около ее уха раздался легкий храп.
Она вздохнула то ли от разочарования, то ли от облегчения. Ей не нужно было думать или говорить, если она этого не хотела.
Она могла сделать то, что сделал Брайен, и уснула. Она, правда, не хотела думать.
Не сейчас.
Сapa рывком села в постели при звуках быстрого троекратного звонка в дверь. Голова ее болела так, словно на нее наступили, а утренний свет, струящийся в окна, был, как горячие ножи, рассекающие ее череп.
Кто-то простонал рядом. Она в ужасе уставилась на мужчину, лежащего на кровати вниз лицом. Вдруг он перевернулся на спину и открыл глаза.
Этот кто-то был Брайен… простыня покрывала его тело ниже талии, открывая его колени, покрытые боевыми шрамами, и мускулистые икры. Он прищурился, глядя на нее, и что-то в его взгляде сказало ей, что он мгновенно вспомнил, где он, с кем он и почему. Он выглядел сонным и опасным, разглядывая ее волосы, лицо и… ниже. Он нахмурился, увидев ночную рубашку, которую она надела, прежде чем заснуть.
Секунду смотрела она на Брайена, вспомнив все, чувствуя все, словно это опять повторилось. Где этот спасительный провал памяти, когда в нем так нуждаются?
