— Как это по-мужски, — вскричала она, — угрожать женщине кулаками! Мне уже довелось жить с жестоким зверем, сэр. Вы не можете причинить мне боли, с которой я еще не сталкивалась.
Она умолкла на полуслове, потому что Эдриан соскочил с коня. Нора сказала себе, что не отступит, но он так решительно бросился к ней, что она невольно отступила назад. Когда он схватил ее за плечи, она дернулась, чтобы вырваться.
— Трус! — выкрикнула она. — Справился с женщиной вдвое слабее!
И тут он накрыл ее губы своими губами.
Он прижал ее к стволу дерева, прижал с силой. Ничто в его манере не говорило о том, что он ждет разрешения. Ривенхем не давал ей пошевелиться. Такого просто не может быть! Но было. Его пальцы скользнули по ее волосам, стиснули затылок. Язык раздвинул ей губы. Нора почувствовала сладкий вкус черники и чая с сахаром. Видно, пустившись за ней в погоню, он прервал завтрак.
Жесткая кора впивалась ей в спину. Удивление Норы сменилось тревогой. Маркиза вдруг осознала свою беспомощность. Хуже того, она не осталась бесчувственной и равнодушной. Тело все помнило. Его губы разбудили огонь в крови, сердце застучало с удвоенной силой.
«Я не могу этого допустить».
Но он не позволял ей шевельнуться, его губы лишали ее возможности и желания сопротивляться. Норе пришлось сражаться с собственными инстинктами, над которыми разум не властвовал. Руки... Что с ними делать? Они помнили, как впивались в его плечи, скользили по плечам, держались за локти, чувствовали бугорки мышц под кожей. Им так хотелось вновь пробежаться этой тропой. Вместо этого она, собрав все силы, сжала их в кулаки, но глаза предали ее. Они закрылись. Весь мир сжался до ощущения жара от его тела, прикосновения губ, аромата яблок, солнечного тепла.
Она же его больше не любит! Но какая разница? Ведь запах его кожи не изменился и будил в ней старый неутоленный голод. Нора по-прежнему стояла на ногах, но ей казалось, что она падает, падает... Он целовал так умело! Это открытие Нора сделала очень давно — когда Тоу впервые поцеловал ее. Она тотчас поняла, что никогда не сможет сравнить его с Эдрианом. Да и кто бы мог с ним сравниться? Казалось, их тела слились в единое целое. Она кожей ощущала рельефы мускулов под его одеждой, чувствовала твердость бедер и разгорающийся в них огонь. Ее тело всегда говорило с ним на одном языке, Нора выучила его, как ребенок учится родному языку у матери.
Паника мешалась в ее душе с нарастающим голодом. Чем дольше Эдриан ее целовал, тем ярче она вспоминала, как все было, вспоминала жар, сладость и умопомрачение тех давних встреч. Нора слабела с каждой секундой. Годами копившаяся подавленная страсть рвалась на свободу и грозила уничтожить ее.
