Эта мысль настолько сильно развеселила меня, что я начал недвусмысленно улыбаться этим девицам и они вскоре посчитали за лучшее отойти от меня подальше. Хотя одна из них, высокая брюнетка, явно строила мне глазки, даже несмотря на то, что была меня старше.
Двадцатилетние девчонки обычно тянутся к ребятам постарше. Но что парадоксально, ребятам моего возраста как правило нравятся более зрелые женщины. Видимо, это все можно было как-то логически объяснить, можно было сослаться на господина Зигмунда Фрейда, но я не стал лишний раз морочить себе голову. Одно я понял точно — мир теперь не замкнулся на одной только Яне, его границы расширились. Мне хотелось встречаться со многими девушками, причем сразу, хотелось заниматься с ними сексом. Но при этом я отчетливо понимал, что о сексе пока еще имею очень смутное представление, чисто теоретическое и первый шаг не будет легким. Но когда я почувствовал, что цепи рабской, как мне тогда в парке казалось, любви спали с моих рук и ног, я осознал, что в мире множество красивых девушек и, если я проявлю должное упорство, все они будут моими. Ну, или почти все.
С такими оптимистическими мыслями я вернулся домой и тут же засел за статью. Я проработал до поздней ночи и, наконец, почувствовав себя полностью измотанным и поддавшись на уговоры мамы, которая умоляла не сбиваться с режима даже несмотря на то, что теперь не надо будет рано вставать, лег спать пораньше. Закрывая глаза, я понял, что что-то потерял, но при этом и приобрел. Потому что редко бывает, что ты что-то теряешь и при этом не приобретаешь. Я закрыл глаза и забылся крепким сном. И в эту ночь мне впервые приснилась война.
Пустыня. Жаркое, удушающее марево. Капельки пота блестят на загорелых мускулистых телах воинов. Солнце сверкает на бронзовых мечах и наконечниках копий. Все застыли в ожидании: пешие копейщики, воины на колесницах. Все ждут, устремив свои взгляды на пустынный горизонт. И когда в жарком, искажающем обзор мареве на горизонте показались крохотные фигурки, войско оживляется. Команды на лающем гортанном языке разносятся по рядам. Словно это кричит не предводитель воинства Верхнего и Нижнего Египта, солнцеликий потомок великого Ра, а грозно лает голова страшного, кошмарного Анубиса, с которым некоторым воинам предстоит еще встретиться после битвы с нубийцами.
Они появляются. Высокие, мускулистые, черные как ночь. Прекрасные, бесстрашные воины, но при этом выносливые и покорные рабы, если кого-то из них удастся захватить живьем. И вот все начинается. Звенят тетивы луков, ударяются о щиты бронзовые наконечники копий и стрел. Крики, шум, проклятия врагам и мольбы богам. И все это тонет в грохоте колесниц, атакующих нубийцев с флангов. Разъяренные ударами бичей кони, бесстрашные возницы, нубийцы, падающие под колеса колесниц. Запахи крови и пота, перемешанные с запахом раскаленного песка. И, наконец, крики врагов о пощаде. И грозная, торжественная поступь владыки Верхнего и Нижнего Египта, солнцеликого потомка великого Ра, смотрящего на пленных нубийцев уже не как полководец на своих врагов, а как рачительный хозяин смотрит на орудия своего труда.
