Этими яростными строчками действительно кончался большой период жизни Байрона. Возвращение Бурбонов вызвало в нем смятение и напряженную ярость.
Политика «священного союза», об'явившего восстановление «законных» властей, охрану монархического и религиозного принципов в Европе, восстановление церковного и политического авторитета дореволюционного мира, а в качестве программы и тактики — уничтожение не только революционных, но и просто либеральных идей, истребление очагов заразы повсеместно, — все это было декларативным закреплением крутого поворота в сторону сумрачной и мертвой реакции, охватившей Европу.
Каково было отношение Байрона к фигуре Наполеона? При ответе на этот вопрос биографы имеют обыкновение примешивать к суб'ективным байроновским оценкам элементы его зависимости от шовинистической аристократии. Надо сказать, что в такой многогранной душевной организации, какой обладал Байрон, в разные периоды отношения его к Наполеону приобретали разную эмоциональную окраску. Но основная оценка Наполеона как тиранической и деспотической фигуры у Байрона была резко отрицательной. «Ода к Наполеону», написанная при известии о низвержении императора, свидетельствует об этом с непререкаемой ясностью. Приводим заключительные строфы этой оды{В переводе В. Брюсова.}.
Но низкой жаждой самовластья
Твоя душа была полна.
Ты думал: на вершину счастья
Взнесут пустые имена!
Где ж пурпур твой, поблекший ныне?
Где мишура твоей гордыни:
Султаны, ленты, ордена?
Ребенок бедный! жертва славы!
Скажи, где все твои забавы?
Но есть ли меж великих века,
На ком покоить можно взгляд,
Кто высит имя человека,
Пред кем клеветники молчат?
Да, есть! Он — первый, он — единый!
И зависть чтит твои седины,
Американский Цинцинат!
Позор для племени земного,
Что Вашингтона нет другого!
He надо забывать, что незадолго перед этим закончилась англо-американская война за независимость Соединенных штатов. «Колония отпала от метрополии» и почувствовала себя гораздо менее великобританской, чем даже любая область Германии. Мы приводим эти сообщения только для доказательства того, что оценка Наполеона у Байрона исходила вовсе не из шовинистического злорадства английского штаба противобонапартовских коалиций, ибо восхищение Вашингтоном и американской демократией для английского лорда тогдашнего времени было не только явлением антипатриотическим, но и небывалым по дерзости.
Наполеон попал в пасть к англичанам, и от его прежнего высокомерия не осталось и следа. «Ваше королевское высочество, — писал он принцу-регенту, — я — жертва борьбы партий, раздирающих мою страну, я — жертва вражды великих держав Европы, я бесповоротно расстаюсь со своей политической карьерой. Подобно Фемистоклу, устремившемуся на свет очага, я прибегу к очагу народа Британии. Я бросаюсь под защиту законов вашей страны. Я прошу, чтобы защитили меня вы, ваше королевское высочество, как самый могущественный, самый стойкий и самый благородный из моих врагов».
