Он вяло подал руку Банкову, молча пригласил его сесть.
— Кажется, я пришел в плохой день и час, — шутливо заметил Банков.
— Давно уже не помню дня без неприятностей, — тяжело прохрипел Ангелов.
— Тогда и я не буду тебе досаждать, — улыбнулся Банков, достал записную книжечку, что-то прочитал в ней и поднял голову. — Господин Ангелов, как я понял и как следует из различных источников, по всей вероятности, в тюрьму случайно попал один парень из Лозена…
— Ох, не напоминай мне о них! — нахмурился Ангелов. — Еще зимой надо было спалить это мерзкое село.
— Речь идет не о каком-то опасном конспираторе. Некто Матей Арапский осужден на пять лет.
Ангелов задумчиво потер лоб и спросил:
— Ну и что?
— Ясно, что теперь этот малый станет настоящим врагом государства.
— Припоминаю, он собирал деньги…
— Да, да, это он. Я понимаю, что на следствии у вас сложилось впечатление, что он поступил и наивно и глуповато. Он пытался играть в заговорщика, и способ, который он выбрал, говорит сам за себя. Этому дурачку надо было отвесить несколько оплеух и отпустить, чтобы занимался своим делом.
— Легко говорить со стороны, — озабоченно покачал головой Ангелов. — Если бы таким был он один, он бы у меня наш как у Христа за пазухой. Что я теперь могу сделать? Его дело давно закрыто.
— Не ожидается ли помилования?
— Не знаю. Едва ли. Сам видишь, в каком мы пекле.
— Все-таки возьми себе на заметку. Кажется мне, что еще не поздно спасти эту заблудшую овцу. Он готов подписать декларацию, но боится других арестованных. Проведет зиму в тюрьме, и с ним будет кончено. Так его вышколят, что он и сам себя потом не узнает.
— Посмотрим, подумаем…
Зазвонил телефон. Ангелов поднял трубку.
— Вернулись, господин генерал? Сейчас же иду к вам… Да, очень срочный вопрос!.. — Он повесил трубку и встал. — Банков, напомни об этом как-нибудь. Подумаем, что можно сделать для этого лопуха. Значит, он готов подписать декларацию?
— Конечно, я же вам говорю, но он боится других, поэтому надо бы это сделать как-то скрытно…
Машина Ангелова мчалась к штабу дивизии. Из-за июльской жары улицы опустели. На лестнице штаба было прохладно. По коридорам торопливо сновали офицеры. Было заметно, что идет лихорадочная подготовка.
Генерал Янев встретил Ангелова с подчеркнутым достоинством. Его белый летний китель был чист и тщательно отглажен. Через плечо спускались золотые аксельбанты, а от гладко выбритого лица веяло уверенностью и спокойствием.
— Здравствуйте, Ангелов! — подал он руку через письменный стол. — Что такое? Опять какая-то неприятность?
