Все трое вышли из землянки. На востоке разгоралась заря. Калыч расправил плечи и шутливо проговорил:
— Эх, поспать бы! И сегодня матушка-земля умоется огнем и потом.
Чугун молча направился к своей палатке, сел около нее на траву. Он никак не мог привыкнуть к мысли о том, что вокруг Данчо может быть что-то нечисто. В его памяти промелькнули воспоминания о совместно проведенных днях и ночах. Многие знали, что у Чугуна горячее и отзывчивое сердце, способное сочувствовать несчастью других. Он был великодушен, что так присуще людям из народа, уверенным в своих силах и убежденным в своей правоте.
Бывает ли так, чтобы кто-то жертвовал собой с нечистыми намерениями? А ведь именно он, Данчо Данев, в тот дождливый осенний вечер, когда полиция окружила их в одном сарае, прорвал это окружение огнем. Чугун был ранен в ногу, и Данчо почти всю ночь тащил его на спине, пока они не запутали следы и не нашли убежище у ятаков.
Уже светало, а Чугун все не мог уснуть. Он встал и только собирался спуститься к ручью, чтобы умыться, как навстречу ему вышел Данчо, успевший побриться и вычистить одежду.
Чугун взял его под руку, отвел немного в сторону от тропинки и спросил:
— Как могло случиться, что полиция знает о нашем предстоящем посещении сел в долине Осыма?
Данчо вздрогнул, но сразу же овладел собой и даже как-то шутливо сказал:
— Что знают в полиции, мне не известно, но следовало бы, чтобы они дали объяснения по этому поводу. — И тут же задумчиво добавил: — Об этом знаем мы вчетвером — я, Калыч, Райко и Гешо Моллов. Кто из нас вызывает подозрения? — уже с долей сарказма продолжал он. — Товарищ Чугун, моя совесть абсолютно спокойна. Готов дать объяснения, явиться на очную ставку, если это необходимо…
Разговор пришлось прервать, так как Чугуну доложили, что на шоссе замечена моторизованная воинская колонна.
Отряд был поднят по тревоге.
В кабинете Цено Ангелова за опущенными плюшевыми шторами было тихо и прохладно, хотя на улице налило жаркое июльское солнце. Время от времени по коридору быстрыми шагами проходили дежурные полицейские.
Войдя, Банков уже у двери понял, что застал Ангелова в плохом настроении. И действительно, острая наблюдательность не обманула его. С утра Ангелов был не в себе. Данчо предупреждал, что в отношении его в отряде возникли серьезные сомнения и подозрения, и очень настоятельно просил о помощи. Безопасность Данчо меньше всего волновала Ангелова. Его беспокоило то, что над осуществлением большой операции нависла опасность, а он вложил в эту операцию столько усилий, терпения, истрепал столько нервов! Операция по разгрому окружного комитета партии, штаба зоны и отряда, по уничтожению Чугуна должна была стать венцом его службы.
