Додев слушал, и сердце его сжималось. Впервые за долгие годы в его присутствии говорили так откровенно. Его ум еще не мог привыкнуть к мысли, что немцам не избежать поражения. При других обстоятельствах он бы обругал Банкова, приказал бы его арестовать, как смутьяна и пораженца, а теперь чувствовал себя смущенным и сомневающимся. С некоторого времени его преследовала страшная мысль: что будет с ними, если немцы проиграют войну? Ведь еще два часа назад он убеждал солдат в близкой победе немцев. Но те слушали его равнодушно, а солдат с бородой даже говорил с ним дерзко и вызывающе. А может быть, Банков прав? Чтобы не попасть в еще более неудобное положение, Додев спросил:
— Господин Банков, вы абсолютно уверены в поражении Германии, не так ли я должен понимать ваши слова?
— Да, — кивнул Банков, глядя ему прямо в глаза.
— Следовательно, нам остается пасть на колени перед коммунистами?
Банков усмехнулся. Закурил сигарету, отпил из бокала и поставил его перед собой, не спуская глаз с озадаченного Додева.
— Необходимы решительные меры, чтобы избежать коммунистической угрозы. Должен вам признаться, что я одинаково ненавижу как коммунистов, так и гитлеровцев.
— Я вас не понимаю, — промолвил Додев, еще более заинтригованный.
— Все очень просто, господин полковник, — продолжал Банков, — в эти решающие для судеб страны часы все умные люди не имеют права стоять в стороне. Необходима гибкая государственная дальновидность.
Додев прервал его:
— Предлагаете снова вернуть партии?
— Может быть, это уже поздно. Боюсь, что двенадцатый час пробил, а мы все мудрствуем.
— Двенадцатый час! — отчаянно закачал головой Додев. — Вы, гражданские, плохо понимаете нас, военных. Я вас спрашиваю, господин Банков, как мы отвернемся от Германии? Так поступали только коварные союзники.
— Господин полковник, — с иронией ответил Банков, — когда дело касается судьбы и будущего народа, в политике нет и не должно быть места какой, бы то ни было сентиментальности.
— Господин Банков, как вы думаете, нужно ли учитывать известные обстоятельства и последствия подобных мер?
— В каком смысле? — спросил Банков.
— В том смысле, — дополнил Додев, — что по стратегическим соображениям главная штаб-квартира фюрера примет соответствующие меры.
— Что будет означать оккупацию Болгарии, — заметил Милко Бейский.
Банков иронически усмехнулся, оглядел сотрапезников, на какое-то мгновение задумался, а потом махнул рукой:
— Впрочем, здесь все свои! Можем себе позволить такую роскошь, чтобы поговорить совсем откровенно. Разве мы еще не оккупированная страна?
