Бабушка Луканица заладила свое:
— О-о, Митьо, все делают люди за деньги! Только не про нас все это писано.
— Я разговаривал с одним адвокатом, он обещал выяснить, можно ли помочь. А если будет помилование, может, и его коснется.
— Авось и ему повезет. — Луканица встала, собираясь уходить. — Освободите его. Он хоть и вымахал большой, да упрям больно, весь в отца пошел. Кирчо, а нашему ослу скажи, чтобы написал письмо. Для того я его и заставляла первый класс кончать, чтобы он не был таким темным, как мы.
— Хорошо, бабушка Луканица.
— Да еще скажи ему, пусть стирает чаще. Совсем новенькую полотняную рубаху дала ему весной, а к осени наверняка только воротник от нее останется, — продолжала она ворчать, постукивая палкой и медленно ковыляя к выходу.
Женщины разошлись к вечеру. Митьо Ганин ушел, чтобы загнать скот в сарай. Бойка со своей двоюродной сестрой Русалиной подметали двор, разводили огонь в летней печке. Слановский остался с матерью одни.
— Ох, Кирчо, сынок, сейчас мне легче. Дал бы бог пожить еще несколько денечков. Как же вы будете без меня?
— Ты выздоровеешь, мама, — пытался он успокоить ее.
Она помолчала немного и тяжело вздохнула.
— Вот здесь, — указала она на грудь, — холод и прямо кусок льда сосет изнутри… Говорят, ты стрелял в учителя Станчева и других наших, которых военные убили в Лозене?
— Мама, — чуть не заплакал он, — все это ложь!
— Берегись, сынок, время теперь тяжелое. Сам видишь, так вот и отца твоего погубили, — продолжала она слабым голосом.
В сумерки мать впала в бессознательное состояние и около полуночи умерла.
* * *
Машина полковника Додева, подняв на площади Лозена облако пыли, остановилась возле школы. Подпоручик Манев ловко выскочил из машины и открыл заднюю дверцу. Несколько босых и чумазых мальчишек подбежали к машине, один из них набрался смелости и коснулся пальчиком пыльной жести, провел по ней извилистую линию и бросился, сопровождаемый остальными, к церкви.
Додев остановился около дверцы автомобиля и бросил беглый взгляд во двор школы. Игнатов, перепоясанный ремнем с портупеей, четко чеканя шаг, приближался к нему. Додев молча выслушал его рапорт и направился легкой для его возраста походкой во двор школы.
Затем все трое закрылись в канцелярии роты.
— Поручик Игнатов, что вы скажете о настроении в роте? — спросил Додев, прищурив глаза.
— В целом настроение хорошее, господин полковник.
— Честно?
— Готовы выполнить любой ваш приказ!
— И солдаты тоже?
