Но то, что является исключением, не должно вводить в общее употребление. Святые достигли той меры, при которой можно извлекать пользу из чего угодно, даже из таких вещей, которые оказываются для новоначальных и даже для достигших средней степени совершенства несомненно -140-
погибельными. В этом заключается ложь общественной «филантропии», требующей от маломощных душ великих подвигов. И беда в том, что миру и доказать нельзя, что монах — немощный человек, для которого даже беседы на душеспасительные темы вредны, потому что рассеивают и отвлекают от умной молитвы. Ибо мир не знает, что такое рассеяние духовное, что такое умная
молитва; не поймет, сколько ему ни толкуй, как доброе дело может быть вредным...
Итак, оставим эти рассуждения. Для мира внешние добродетели не только возможны, но и обязательны, но для монахов начертан иной путь, и понять его могут только те, в сердце которых вспыхнула искра Божией благодати и затеплился огонек любви к Богу, а отсюда и к безмолвию, к пустыне... «Бог видит, что я люблю вас, — говорил авва Арсений Великий братии, от которой бежал, — но не могу быть вместе и с Богом и с людьми. На небе тысячи и мириады имеют одну волю, а у человеков воли различны. Нельзя же мне оставить Бога и быть с
9
людьми» .
Опуская рассуждения о количественной стороне труда и о границах его, о чем скажу в ином месте>10, не хочу сейчас оставлять читателя в смущении и приведу случаи из житий святых и истории подвижничества нашей Св. Руси, показывающие, что иноки принципиально не отказываются от служения на потребу ближним, в какой бы оно форме ни выражалось. Но опять замечу, что не для всех это возможно и обязательно, а только для лиц, достигших, по крайней мере, средней степени совершенства>11.
Так, преп. Сергий Радонежский «многих научает душеполезными словесами и на покаяние к Богу обращает»>12. То же слышим о последующих пустынных отцах. «Преп. Арсений... ни встречного зверолова, ни рыбака не отпускал без благословения, ни одного трудящегося — без призыва на его дело милосердия Божьего. Св. Димитрий Прилуцкий, пользуясь тем, что его обитель лежала "на распутиях многих, мимоходящих от Москвы и даже до великаго окиана - моря", превратил ее как бы в постоянный приют, где странники получали, конечно, не одну только телесную пищу»>13.
Таково общественно-просветительское значение святых>14.
Рядом с поучением шли дела милосердия, которое русское иночество с самого начала включило в свои существен--141ные обязанности. Заповедь о милосердии преп. Сергия, «никогда не оставлявшего благотворения, никого из неимущих не отпускавшего с пустыми руками», вменившего своей братии в обязанность призрение странников и уход за больными, — эта заповедь исполнялась не только ближайшими его учениками, но сохранилась и до наших времен
