— Значит, дебатировать будем вопрос насчет сена. Та-ак! — Болтушок вздохнул, взялся двумя пальцами за подбородок, потупил взгляд в землю и продолжал: — Та-ак. Все эти вопросы мы с вами обследовать имеем полный цикл возможности, тем более, я, как член комиссии, имел присутствие при обмере и освещение вопроса могу произвести.
При этом он с достоинством поднял вверх перепелиное яичко.
— Нам не дебатировать надо, — сказал я, — а просто выяснить кое-что. Есть ли у вас записи обмера и можете ли вы сказать о качестве сена в той или иной скирде:
— Как?
Я повторил.
— Та-ак… Обмеры сдали в правление, а вопросительно качества — знаю, уточнить надо и согласовать надо… Вечером заседание правления — обсудить в корне… О животноводстве будем дебатировать, так и о сене присовокупим по надобности, поскольку есть ваше требование как специалиста сельского хозяйства, к которым мы должны прислушиваться и полностью присоединяться. Что такое животноводство, если…
Я перебил его:
— Мне надо в поле, а тут данные для сводки негде взять.
Болтушок, кажется, обиделся. Его морщинки прыгнули вниз.
— Так, так… — произнес он. — Как я имею понятие, вы предъявляете требование с намерением заполнить сводку на завалинке.
— Никакого такого намерения нет. Но я должен побеседовать с членами комиссии по учету кормов.
Он, будто не слыша, продолжал:
— Пойдемте в правление, сядем честь по чести и продебатируем согласно формы.
Я решил не «дебатировать» и, попрощавшись, поехал в поле.
Вечером, до начала заседания правления, мы со счетоводом ответили с горем пополам на некоторые из многочисленных вопросов о сене.
— Сколько зрящих вопросов в этой сводке! — не выдержал, наконец, счетовод. — Да и формы такой статистическое управление не утверждало — выдумка бюрократов.
— Да уж, — махнул я рукой, — хватает! И зрящих и бессмысленных…
Кто-то тихонько засмеялся скрипучим голоском, и из угла послышалось:
— Нездоровые в политической плоскости разговоры.
Это был Болтушок. Мы и не заметили, когда он вошел.
— При чем тут «нездоровые», — возразил счетовод, — когда вместо этой чепухи можно просто написать: «Столько-то сена».
Болтушок подошел к нам, ехидно улыбаясь, и, навалившись животом на стол, наговорил:
— Какая же это будет сводка?.. Столько-то сена… Это уже не сводка по форме, но так, чорт знает что, а не сводка. Сено! Великое слово — сено! Надо понимать корень. Я был ведь председателем колхоза два месяца и по животноводству был: соображение имеем в натуральности. Слово «сено», как я понимаю, должно войти гвоздем, — он надавил пальцем на стол, — и в сводке той углубиться и расшириться. Тогда только высшему руководящему составу можно понять корень вопроса. Кузьма Стрючков сказал: «Смотри в корень!»
