Ко мне подходит злая, невыспавшаяся Даша.
– Это ты камнями кидаешься?! – шипит она, буравя меня взглядом.
Приехали. Сейчас я еще по милости этой дуры от Дашки по морде получу. Она это умеет…
К счастью, мне удается убедить Дусю, что я тут ни при чем. Гнев Дарьи Сергеевны тут же обращается на Машу.
– Попадись только мне, ребра пересчитаю! – рычит она в темноту.
– Тише-тише, – смеюсь я, – а то она точно никогда не вернется.
Даша хохочет. На нас начинают шикать, но это веселит Дарью еще больше. Атмосфера как-то сразу разряжается. Нет, все-таки смех – отличная штука. В который раз убеждаюсь: в любой сложной ситуации шутка – лучший выход.
Мы садимся рядом на край моей спальной ямки, свесив вниз ноги.
– Что там у вас случилось? – спрашивает Даша спустя какое-то время. – Я не слепая, все вижу. То вы были – не разлей вода, а теперь…
Я пожимаю плечами:
– Да не знаю я. Мы плавали. Потом вылезли на дальний берег. Она была без одежды. Ну я и…
– И – что?
– Просто прикоснулся к ней, клянусь! Больше ничего!
– А она?
– Послала к черту. А потом стала сторониться. Недотрогу корчить. Дура.
Даша молчит, задумчиво морщит лоб. Потом начинает говорить:
– Сразу «дура»… Не спеши судить. Маша – сложный человек. Быть изгоем – это, скажу я тебе, не сахар.
Я не подаю вида, что заинтересовался ее историей. Внутри же весь напрягаюсь. Тайна, давно не дававшая мне покоя, может раскрыться в любой момент. Главное, не давать Даше понять, как меня интересует эта проблема. А то еще спохватится и замолчит. Если раньше все держали язык за зубами, значит – есть, что скрывать.
– Когда тебя сторонятся, словно прокаженной… Тут любая психика не выдержит, – говорит Дарья. – И в чем ее вина? В том, что по незнанию съела несколько кусков человеческого мяса?
Даша произносит это так, как будто изрекает всем известную истину. Кажется, она забыла, что я не знаю Машину историю. Мне же лучше. Чтобы не выдать охватившее меня волнение, я молчу. Вообще перестаю шевелиться.
– Нет, все понятно, – в ее голосе я улавливаю неприкрытую боль. – Людоедство – это страшно. Это противоестественно. Люди привыкли бояться этого явления. Самого этого слова. Даже я, хотя все понимаю, а тоже…
Тут она сжимает кулаки и шипит. Именно шипит, едва сдерживая рвущуюся наружу ярость. Глаза Дарьи Сергеевны наливаются кровью, лицо багровеет. Мне становится не по себе.
– Но, едрена вошь! Вот ты мне скажи. Скажи, что лучше: замочить человека, чтобы съесть его, или потому, что он верит в иного бога? Скажи!
