Прошлой осенью в минуту отчаяния я тоже позвонила родителям Давида. Мое имя им ничего не сказало, и я повесила трубку, чувствуя себя совершенно отвратительно. Яану Ранду, похоже, Давид безгранично доверял.
— Наверное, в тот момент Гинтаре мучилась от отсутствия денег и героина, потому что моим врагам она тоже рассказала о моем намерении приехать в Тарту.
— Но ведь этим она навлекла опасность на своего сына!
— Я никогда не испытывал ломки и не знаю, что это такое. А может, Гинтаре просто работала на два фронта, ведь она всегда была умной женщиной. Однако к тому моменту, когда прибыли люди Гезолиана, мы с Дейвидасом уже перебрались в Польшу.
Неуловимый и непобедимый Давид! Ему удалось ускользнуть от врагов вместе с сыном и затеряться в Европе. В его голосе я различила нотки бахвальства: смотрите, мол, какой я крутой! Майк Вирту часто говорил, что излишняя самоуверенность плохо кончается и мои победы в дзюдо над противником на двадцать килограммов тяжелее еще не повод задирать нос. Но нельзя не признать, что иногда самоуверенность помогает: вряд ли Давиду удались бы его немыслимые трюки, если бы он не верил безоговорочно в свои силы.
В Айгеле лимузин едва протискивался по узким улочкам. Мы припарковались в тупичке возле вокзала, и Давид вышел, попросив немного подождать. Прошло пять минут, потом десять. Давид не возвращался. Я занервничала. Неужели он попал в расставленную Гезолианом ловушку?
Стрелка часов приближалась к одиннадцати, двери вокзала закрылись. Я взглянула на приборную панель. Давид оставил ключи в замке зажигания, может, не стоит больше ждать? Я уже приоткрыла дверь, как вдруг вдалеке показался знакомый силуэт. Давид нес что-то похожее на большую коробку шоколадных конфет, довольно легкую по виду.
— Что там? — спросила я, когда он сел на свое место и завел машину.
— Не знаю. Отправлено с поездом курьерской службой, вряд ли что-нибудь очень ценное. Может, Гезолиан решил преподнести дочери шелковый платок за пару тысяч франков, посылка почти невесомая.
— Не хочешь ее вскрыть?
— Ты вполне можешь и сама об этом позаботиться, ведь сегодняшнюю ночь ты проведешь с этой посылкой под одной крышей. — Давид рассмеялся. — Хилья, дорогая, любопытство сгубило кошку!
Не успела я возразить, что рысь любопытство вряд ли погубит, как Давид резко повернул, пытаясь избежать столкновения с мотоциклистом, внезапно выскочившим из-за поворота. Он успел увернуться, а мотоциклист полетел прямо до следующего поворота. Айгель располагался на несколько сот метров ниже Лейсена, но на улицах было страшно скользко, и погода совершенно не благоприятствовала лихачам.
