— Мм. Понимаю. То есть я вижу, что ты сделала его очень похожим на Бобби.
— Ну, я не старалась добиться портретного сходства. Я хотела, чтобы в лице было что-то… от эльфа и, знаешь, от фавна. Но тело — это тело Бобби. Его ручки, его спинка, его животик. Конечно, скульптура еще в работе — вот взгляни, здесь, на этих рисунках, виден мой замысел.
И она протянула ему альбом для набросков, где фавн был изображен в окончательном виде: от головы до бедер — мальчик одних лет с Бобби, держащий в одной руке виноградную гроздь, а в другой яблоко, которое он ел; но ниже, от бедер, ноги были козлиные, с копытцами.
— Нравится?
— Ты знаешь, насколько я разбираюсь в искусстве, Алиса. То есть я, конечно, не бог весть какой знаток. Мне нравится. Очень… необычно.
— О, спасибо. Я надеялась, что ты именно так и скажешь. У меня возникла еще одна прекрасная идея: следующим будет Пан. Вот посмотри.
И она перевернула страницу, показав рисунок, изображающий маленького мальчика, стоящего на коленях в кустах и играющего на свирели Пана.
— Выглядит замечательно, Алиса. — Под стеклом потолка громко и яростно гудел залетевший внутрь шмель, и Харви поднял голову, словно обрадовавшись предлогу не смотреть ни на какие скульптуры и не высказывать своего мнения о них. Потом сказал: — Пожалуй, мне пора собираться, Алиса; дорога предстоит неблизкая.
Они вернулись в кухню, и он неуклюже приподнял ее в уютных объятиях, поцеловал в волосы и кончик носа и на секунду прижал к груди ее голову; потом отступил на шаг и поправил костюм.
— Береги себя.
— Непременно, Харви. А ты — себя.
Она проводила его до машины и смотрела, как он заводит ее и задним ходом выезжает на улицу. Стайка соседских детей широко раскрытыми глазами и без всякого выражения на лицах смотрела вместе с ней, и самый маленький из них был ее Бобби.
Он уехал обратно в Нью-Рошелл, а Алиса потерянно сидела в студии, стиснув руками голову и зажмурясь. Харви Спенглер! Тупой, занудный немолодой врач из Нью-Рошелла, женатый, у которого четверо детей! И словно мало ей было позора за вчерашнее свое поведение, еще и этот стыд за утренний спектакль: суетилась на кухне, как новобрачная в медовый месяц, улыбалась ему, когда он пускал дым своей вонючей сигары в лицо Бобби. И в студию потащила! Показывать свои работы, спрашивать его мнение, радоваться — да, радоваться, — когда он сказал, что кое-что ему нравится. Харви Спенглер! Наконец она встала и принялась ходить по студии, дымя сигаретой и стараясь взять себя в руки. Скоро надо будет идти готовить ланч.
