Она вскочила, взбрыкнув ногами.
— Пошли подальше, Йестин, здесь для таких, как я, слишком людно.
— Иди вперед, — сказал я, весь трепеща.
Она быстро зашагала вверх по вагонеточной колее, подрагивая бедрами и улыбаясь через плечо.
С чего это вдруг шелест платья звучит для мужчины прекрасной музыкой, а голова его кружится при виде полоски нижней юбки? Я шел за ней, глядя на высокие ботинки, на юбку, на талию, плечи, на которых подпрыгивали черные косы, и в лицо мне плыл аромат ее тела. И без духов у каждой женщины есть свой аромат. Мать пахнет лавандой от тех мешочков, которые она кладет в ящик с фартуками; Морфид пахнет тимьяном, который она собирает для приправы к жаркому; Эдвина пахнет баранчиками, которые она втыкает себе в волосы. В тот день от Полли шел запах вереска, запах необузданной вольности — словно она спала на куче вереска, искупалась в горном ручье и приколола дикие травы к юбке. Просвеченная солнцем тропинка была пустынна. Над нами дыбилась гора, заросшая дроком, который колыхался на ветру, а внизу, у подножия Пен-а-Фал, тонула в золотой дымке долина Аска. Мы поднимались все выше и выше, пока не дошли до расселины в скале. Полли схватила меня за руку, втащила туда и, широко раскинув юбку, легла в высокую траву. Она лежала, закрыв глаза, чего-то ожидая.
— Иди сюда, — сказала она, похлопывая рукой по земле и не открывая глаз. Я сел, скрестив ноги, не зная, что делать дальше.
— Ну что ж, — проговорила она наконец. — Если кто-нибудь не начнет сейчас делать что-нибудь нехорошее, то я пойду поищу кого-нибудь похрабрее.
Но я все равно не двигался.
— О Йестин, — прошептала она и, перекатившись поближе, потянулась ко мне, подставляя губы для поцелуя.
Вот тут-то и началось. Сначала полилась вода, потом свалилось ведро; мы захлебнулись в обрушившемся на нас ливне и промокли с головы до ног. Задыхаясь от бешенства, я вскочил на ноги. Над нами среди камней лежал Мо Дженкинс и скалил зубы.
— Эй, держи! — крикнул он и швырнул вниз другое ведро, сбившее меня с ног. Полли пустилась наутек, ругаясь так, что небу жарко стало.
— А сейчас и я к вам пожалую, — крикнул Мо, прыгая с камня на камень, как олень. — Ты что ж это, отбиваешь у меня девушку, Йестин? Вот я сейчас набью тебе морду, а Полли пущу домой без штанов.
Ох и дал же я тягу вниз по тропинке — ведь Мо теперь был куда выше и сильнее меня. Потом я узнал, что он таки прибил штаны Полли к столбу с вывеской «Барабан и обезьяна».
