— Иди-ка своей дорогой, — бросил я ему, проходя мимо. — Здесь тебе надеяться не на что. До тебя тут таких тысячи две перебывало.
Тут он опять загрохотал. Морфид подождала, пока он перемахнет через забор, и только тогда открыла дверь. Я увидел нахмуренные брови отца, озабоченный взгляд матери и сияющую улыбку Дафида.
— Чего это вы там застряли? — спросил отец. — Покупки пробовали?
— Нет, — ответил я. — Она как узнала, что Дафид Филлипс здесь, давай прихорашиваться да приглаживаться.
Почистив штаны Дафида и вытерев лужу на полу, мать в наказание пошла укладывать Джетро спать, оставив отца занимать гостей. Эдвина сидела в углу и, как всегда, читала Библию, так что помогать Морфид накрывать на стол пришлось мне.
Мне было жаль Дафида, мокрого и несчастного. Он так и смотрел в рот нарезавшей хлеб Морфид, но никакие силы на свете не вытянули бы из него жалобы; мать же его тараторила без умолку, не давая ему и слова вставить.
— Какая ты сегодня хорошенькая, Морфид, — трещала она. — И в доме, наверное, помощница?
— Так-то так, да вот политика ее погубит, — заметил отец.
— Что поделаешь, мистер Мортимер, кто из нас без греха, — даже у Дафида есть недостатки. Но вот в церковь он ходит три раза каждое воскресенье; отец у него был англичанин, упокой Господи его душу, вот и он пошел в него. А я тебя видела на Пасху в молельне, Морфид, помнишь?
— Да, миссис Филлипс, но с тех пор я там не была.
— А вот это нехорошо! Жена должна учиться смирению на коленях перед творцом, тогда она будет послушна своему мужу, не так ли, мистер Мортимер?
Отец улыбнулся.
— Боюсь, что послушание и благочестие не значатся в списке добродетелей Морфид, зато она умеет произносить речи.
— Ну, таким путем на небо не попадешь. Душа женщины запятнана грехом с рождения, и только прилежное посещение дома Божьего спасет ее от вечного проклятия.
— Тут с вами можно поспорить, миссис Филлипс, — возразил отец. — Я знавал дьяконов, которые были преступниками, и пьяниц, которые были святыми. А что ты об этом думаешь, Дафид?
— Это дело веры каждого, сэр, — ответил тот с глубоким смирением.
— А ты, Морфид? — вкрадчиво спросила его мать.
Морфид все еще резала хлеб. Она бросила взгляд на миссис Филлипс, покачала головой и продолжала свое дело.
— Как же так, Морфид, какое-то мнение у тебя ведь есть.
— Да, — тихо ответила Морфид, — но я держу свое мнение при себе.
Дафид весь вспотел и заерзал.
— Оставьте, маменька, — сказал он. — Это не важно.
