— Спасибо. Сниму…
Прав купец. А я и не подумал, что отсвечиваю, как маяк. И, не откладывая, стал разоблачаться. В смысле, распустил пояс, стащил шкуру через голову и скатал в плотный сверток. Мехом внутрь. И перевязал тем же поясом.
— А ну тихо. Замри!
Я вроде и не производил шума, а когда прислушался, и сам расслышал еще отдаленный, но явно приближающийся топот копыт. С той стороны, откуда мы и сами прибыли. Ну вот — не прошло и полгода.
— Кого это нечистая сила несет? — встревожился купец. — Добрые люди ночью по лесным дорогам не ездят. Эй, парни! К оружию!
Топот доносился все отчетливее, а там и огни замелькали.
— Обошлось, — облегченно вздохнул Круглей. — С факелами скачут.
Я не понял, почему разбойники не могут подсвечивать себе дорогу, но расспрашивать не стал. Как для варвара, я сегодня уже и так слишком много информации получил.
— Кто такие?! — Первый всадник придержал коня в двадцати шагах от нашей полянки.
— Сам-то кем будешь, чтоб спрашивать? — отозвался Круглей.
— Десятник Раж! Знаменосец князя Мстислава Белозерского! — надменно ответил тот.
Но я уже и сам признал вездесущего сына Малка. По осиной расцветке плащей и конских попон. А главным образом по манере общения.
— А что, десятник, князь Мстислав теперь на дороге промышляет, что ты ночью на купеческий обоз наскакиваешь, как тать?
— Но-но! — привычно взъярился ратник. — Да за такие речи…
Круглей бросил в костер охапку хвороста, и пока пламя прорывалось наверх, выступил вперед.
— Гость Круглей?! — Когда огонь полыхнул с новой силой, осветив купца с ног до головы, в голосе нахрапистого знаменосца поубавилось спесивости. — Эй, парни! Тут свои!.. Привал! Не расседлывать. Подпруги ослабить.
Отдав распоряжения, Раж спрыгнул с коня и подошел к купцу.
— Здрав будь, гость! У костра погреться дозволишь?
— И тебе не хворать, воин, — кивнул в ответ Круглей. — Присаживайтесь. Места не жалко. Что случилось? Чего ночью по лесу носитесь?
— А ты когда из Белозерья вышел? — не торопясь с ответом, в свою очередь спросил десятник, неторопливо обходя возы и приглядываясь к лежащим на них обозникам. Ночью в лесу сырой воздух понизу стелится, что для ран опасно. Поэтому раненых оставляли спать на возах, поверх клади.
— Ну, считай, пятый день в пути… — пожал плечами Круглей.
— И ничего странного с вами не случалось?
— Я что-то не пойму тебя, десятник? — Теперь пришла очередь купца характер показывать. — Ты же не ослеп еще? Сам все видишь. Так зачем спрашиваешь с подвохом?
