— Не забывай, дитя, она скорбит не меньше тебя. Горе странно сказывается на человеке.
Виктория кивнула, горло сдавило.
— Я понимаю, но нельзя же сидеть сложа руки и отдаваться на волю случая. А меня они слушать не станут, это уж точно знаю.
— Кто не станет слушать?
— Дядя и тетя.
— Почему ты думаешь, что к Ровене они прислушаются больше, чем к тебе?
Виктория отпила чая и пожала плечами:
— Вряд ли они вообще прислушаются, но меня раздражает, что Ровена даже не пытается. Ради бога, ведь Пруденс — член нашей семьи!
Няня Айрис наполнила опустевшие чашки:
— Почему бы вам не вернуться в Лондон?
— Дядя Конрад не отпускает. Ему не нравится, что в Лондоне мы будем предоставлены сами себе. По-моему, он боится, что мы опозорим его имя.
— Этот мальчик всегда слишком много пекся о чужом мнении, — заметила няня.
Виктория чуть улыбнулась, представив дядю избалованным мальчишкой.
— Не то чтобы мне было плохо в Саммерсете, — сказала она. — Мне нравится здесь. Если бы Пруденс приняли как положено, я была бы не против остаться. Но в ней видят служанку лишь потому, что ее мать была гувернанткой. А ведь Пруденс не прислуга, мы выросли вместе, как сестры. И хуже всего то, что я ничем не могу помочь… Это ужасно. Я совершенно бессильна.
— Похоже, так оно и есть. Какое им дело? Ну, вашу тетю я могу понять. Эта всегда была королевой. Ты говоришь, что мать девочки умерла?
— Несколько лет назад. Пру осталась с нами. Отец ее очень любил. Мы все любили. А теперь ее заставляют носить форму и изображать из себя камеристку. Одному Богу известно, что с ней делают, когда нас нет поблизости. Вы могли знать маму Пру, — продолжила Виктория после некоторого раздумья. — В молодости она служила в поместье.
— О, в самом деле? — Няня Айрис поставила чашку. — Она местная? Как ее звали?
— Элис Тэйт.
Няня Айрис застыла; морщинистое лицо на миг исказилось от потрясения. Но это выражение сразу исчезло, будто ничего и не было.
— Что? Вы ее знали? — обомлела Виктория.
— Нет. Никогда о ней не слышала, — покачала головой пожилая женщина.
— Может, не лично, имя-то наверняка вам знакомо? — настаивала Виктория.
— В Саммерсете служило много людей, которых я и в глаза не видела, — отрезала няня Айрис. — Ничего удивительного в том, что я ее не знаю. Ну что, допила?
Виктория кивнула, и няня Айрис принялась убирать со стола. Девушка и без слов поняла, что разговор окончен. Она помогла с посудой и, на прощание обнявшись и пообещав в скором времени заглянуть снова, отправилась домой.
