Сказав это, он улыбнулся и посмотрел на мой открытый дневник. Я понял, что он хотел сказать, и в каком-то смысле он был прав. Признаюсь, мне очень хотелось бы научиться думать обо всем этом так, как он. Вот только не уверен, удастся ли. И тем не менее то обстоятельство, что я делю комнату с человеком, который сильнее меня, действует как-то успокаивающе. Я уже не чувствую себя таким одиноким и затравленным. И если на седьмом уровне есть хоть один человек, который приспособился к этой жизни, может быть, и мне удастся сделать это когда-нибудь? Если вырваться отсюда невозможно, то надо хотя бы уметь распорядиться оставшейся жизнью. Если…
Думаю, пора приостановить поток этих «если». Я оглянусь вокруг. Найду людей. У меня будут друзья, я буду с ними. Я привыкну.
Сегодня я задал Икс-107 вопрос, который мучит меня давно, по сути — с момента моего появления здесь: почему нас лишили свободы? Некоторые доводы мне уже были знакомы из официального сообщения, которое слышали все. Тем не менее мне хотелось поговорить на эту тему.
— И все же почему, — спросил я, — приговорили нас к пожизненному заключению в этом подземелье? Разве мы не могли бы с неменьшим успехом выполнить ту же задачу на поверхности, ну, скажем, где-нибудь в далекой пустыне? Зачем нужна такая глубина, такая изоляция от всего мира? — Ты рассуждаешь как ребенок, — сказал он. — Верховное командование должно быть уверено в том, что ЦПУ находится в абсолютной безопасности. В пустыне мы были бы подвергнуты не меньшему риску, чем в большом городе. Внезапное нападение может разрушить пусковую, и страна останется без защиты, без сил для ответного удара. Здесь же, на седьмом уровне, внезапная атака нам не страшна. Если даже неприятель полностью разрушит нашу страну, там, наверху, мы отсюда, из глубины земли сможем, в качестве законного возмездия, сделать то же самое со страной неприятеля…
И все-таки, — не сдавался я, — если ЦПУ и должна быть расположена на седьмом уровне, то зачем нас тут заживо хоронить? Почему мы не можем поочередно уходить в увольнение, как все военные?
Опасность возросла бы еще больше, — сказал Икс-107. — Ну, предположим, все было бы так, как ты говоришь, в этом случае любой из нас, вернувшись из увольнения, мог бы пронести с собой, минуя контроль, взрывное устройство и уничтожить ЦПУ. Любой из нас мог бы оказаться пораженцем и своей подрывной работой парализовать действия командования. Контакты здешнего контингента с внешним миром означают ведь и контакты со шпионами, вратами и пацифистами. Любого из нас могут завербовать, похитить, заставить говорить. Правительство не в праве так безрассудно рисковать.
