Они говорили о том о сем, умолкали, снова говорили. Потом Джозеф сказал Анне, что любит ее. Спросил, согласна ли она стать его женой. И Анна ответила, что согласна.
9
Он ее боготворил. Боготворение вершили его глаза и руки. Приподнявшись на локте в новой, широкой супружеской постели, он смотрел на нее — долго-долго.
— Бело-розовая, — произнес он и намотал на запястье ее живую и непокорную рыжую прядь. Засмеялся и, точно сам себе не веря, покачал головой. — Самая лучшая. И голос твой, и даже как ты английские слова выговариваешь. Лучше всех.
— Мне никогда не избавиться от акцента, Джозеф. Я тут не своя, пришлая.
— И читала ты больше всех. И вообще — ты умнее всех, кого я знаю.
— Все равно — пришлая, — повторила она.
— Была б у тебя возможность учиться, хоть крошечная возможность, из тебя вышел бы высокообразованный человек: учитель, а может, даже доктор или адвокат. Тебе все по плечу.
Она вздохнула и вытянула вверх руку с широким золотым кольцом, на котором по указанию Джозефа выгравировали: «А. от Дж. 16 мая 1913».
— Я — жена, — громко сказала она.
— И каково?
Она ответила не сразу. Взгляд ее скользнул за дверь. Джозеф мысленно отправился следом: в свежевыкрашенную желтую кухоньку, в гостиную с новым гладким линолеумом. Он приготовил для нее чистый, уютный дом. Жаль, окна вровень с улицей и приходится держать их зашторенными целый день. А отодвинешь штору — прямо перед глазами двигаются ноги. Высунешься — видны Гудзон и поросшие лесом скалы, которые тут почему-то называют Палисадами, веет свежий речной ветер. А ночью — спальня, отгороженный от мира мирок; и кровать — корабль на тихих волнах тьмы.
— Каково тебе быть женой? — снова спросил Джозеф.
На этот раз Анна повернулась, положила свою ладонь на его и сказала:
— Хорошо и спокойно.
Она потянулась и зевнула, прикрыв рот рукой. Часы на комоде у Джозефа глухо пробили десять.
— До чего же помпезная, безвкусная вещь! — воскликнула Анна.
— Что, часы? Очень красивая вещь, не знаю, что ты против нее имеешь? Просто тебе не нравятся люди, которые эти часы подарили.
Однажды, через несколько месяцев после свадьбы, в доме появился рассыльный из магазина Тиффани.
«Он был такой ошарашенный, — рассказывала Анна Джозефу вечером. — Видно, никогда не носил покупок в нашу округу».
В свертке оказались позолоченные каминные часы во французском стиле. Сперва Джозеф поставил их на стол в кухне и осторожно завел. За прозрачными боковинками крутились зубчатые колесики, одни медленно, другие быстро.
