— Государь, дружина на молебен стала, владыка тебя дожидается.
— Буду, пущай ждет. Эй, Данила Петрович, заходи. Или дело неспешное?
Воевода поклонился поясно.
— Не один я, великий князь. Племяш со мной. Дозволишь ли?
Дмитрий Константинович кивнул.
Впервые Ярослав видел князя так близко. Русоволос, сероглаз, лоб высокий, открытый, нос тонкий, прямой, усы и борода с проседью, хотя и лет-то всего великому князю владимирскому неполных тридцать шесть. Оглядев молодца, князь строго сдвинул брови.
— Говори.
Поклонившись, Ярослав торопливо поведал:
— Был я по велению твоему, государь, у ватажников. Задумали они помститься за то, что учинил ты в Костроме. Пошли в Новград Великий сил набраться, а по весне опять придут на Волгу.
— Да, нужно было всех ватажников в железа взять, тогда бы и мститься некому было, — перебив речь Ярослава, зло бросил князь. — Кто у них за атамана?
— Боярин Александр Абакунович.
Помолчав, князь распорядился:
— Ты, молодец, пожди за дверью, а я тут с воеводой поговорю малость, — махнул рукой Дмитрий Константинович, и когда Ярослав вышел, продолжил: — Боярина до Новугорода не допускать. Неча ему народ баламутить. Ушкуйникам Твери не миновать. Там ты их встретишь. Как мне послухи донесли, разбойные без оружия и сброи… Так что бери три конных сотни и поспешай. Ушкуйников не жалей! Кровь на мне!
Оставшись один, Дмитрий Константинович перекрестился на образа, висевшие в красном углу горницы, и чуть слышно произнес:
— Верно ли поступаю, Господи? Прости мои заблуждения, коли что не так. Не со злого умысла творю сие, а не могу поступить иначе.
В горницу уже в который раз заглянул боярин Никита.
— Ты уж прости, государь… владыка торопит.
— Иду, — решительно поднялся со скамьи Дмитрий Константинович. — Владыко пождет, а вот дружину томить не след!
3
Как ни спешил воевода Данило, а остался ни с чем. Видно, и у ушкуйников свои глаза и уши в Костроме имелись, а может, и среди княжеских дружинников. Не повел свои ушкуи боярин Абакунович мимо Твери. Он ушел на Белоозеро, а там знакомцы лесными тропами провели повольников в Новгород.
Родной город встретил ватажников неласково. Уходили молодцы одеты, обуты, оружны, полные надежд на обогащение, а вернулись из похода без оружия и богатства, что добыли в Волжской Булгарии. Одно сдерживало гнев бояр и купцов, что ссудили серебром ватагу повольников, расчет должен быть произведен с благодетелями по истечении года, а ноне и полгода не прошло. С приходом ватажников немало слез пролилось в семьях новгородцев, не дождавшихся из похода кто мужа, кто сына. Безрадостными были встречи и вернувшихся в здравии — возвратились-то с пустыми руками!
