– Да пропустите же меня! – донесся из коридора звонкий и сердитый женский голос.
– Госпожа Зинта, сначала окажите помощь нашим коллегам из Ложи! – потребовал кто-то непререкаемым тоном. – Эти подождут… В лечении нуждаются все, нам еще предстоит их допрашивать, но достойных надо лечить в первую очередь. Идемте сюда!
В Южную залу следом за провожатым протиснулась Зинта Граско, лекарка под дланью Тваше. Высокий сухопарый маг невежливо тащил ее за руку, поскольку опасался, что избранная служительница Милосердной сразу же начнет возиться со злоумышленниками, так как те первыми попались ей на глаза.
Она то скрывалась за чужими спинами, то снова появлялась в поле зрения Дирвена. Ладная, женственно округлая, в сурийских шароварах и старой хлопчатобумажной фуфайке с закатанными рукавами, голова повязана косынкой. Видимо, помогала на уборке в Пергамоне, и зов оторвал ее от работы.
В Ларвезу она перебралась год назад из Молоны, сопредельной страны, где нет господ и все друг другу доброжители. Это Дирвен тогда перевел их через границу – госпожу Зинту и… Тьфу, даже думать противно, кого еще! Взяться за тряпку наравне с прислугой – это для Зинты было естественным делом: «иначе получится не по-доброжительски». Другую на ее месте давно бы уже начали высмеивать, но все сходились на том, что целительница, удостоенная особой милости Тавше, имеет право на странности.
У Зинты было миловидное круглое лицо, живые и пытливые серые глаза, из-под косынки выбилась на лоб светлая прядь. Через плечо висела лекарская сумка, на поясе – кинжал Тавше, с которым она, как удостоенная, никогда не расставалась.
– Здравствуйте! – вымолвил Дирвен охрипшим голосом, привстав с подушки.
Не услышала. В зале стоял гомон, к тому же лекарке было не до приветствий. Опустившись на колени возле кого-то из Кроликов, она обеими руками подняла над головой в ритуальном жесте кинжал и воззвала:
– Тавше, силы твоей прошу!
Дирвен из своего угла ничего расслышать не мог, но знал, что она произнесла именно эти слова.
Теперь у несчастных Кроликов есть шанс выкарабкаться. Амулетчик прислонился к стене, прикидывая, обеспечат его новыми надзирателями – или зачтется, что он отлично проявил себя в этой заварушке, и ему наконец-то вернут свободу?
Зная порядки Ложи, скорее можно было рассчитывать на первый вариант.
В свои неполные восемнадцать лет Дирвен удостоился звания первого амулетчика Светлейшей Ложи, ибо равных ему не было. За ним числилось столько успешно выполненных заданий, что иному с избытком хватило бы на всю жизнь. Тех, кто вызывал у него уважение, можно было по пальцам перечесть, а на остальных он смотрел свысока: или придурки, или слабаки.
