Ив вскрикнула, пытаясь его оттолкнуть, забилась в руках, но жалких человеческих сил было недостаточно даже для того, чтобы причинить ему хоть малейшее неудобство. Он чувствовал её страх, и звериная сущность в нем реагировала однозначно.
— Нет, пожалуйста, нет…
Остановился он только когда Ив замерла в его руках, тяжело дыша. Риган вглядывался в её заплаканное лицо. Рваная рана на плече выглядела неприятно, тонкая струйка крови стекала вниз, пачкая простыни. Скажи он ей сейчас, до чего это сексуально выглядит, девица убежит от него с визгами. Он непроизвольно облизнул губы: голод отступил, но легче не стало. Ив была целиком и полностью в его власти, но то, что ещё пару минут назад представлялось чем-то необычным, сейчас обернулось пошлой банальщиной. На душе было невыносимо мерзко и муторно. Медальон на её шее представлял собой внутреннюю часть штуковины, которую просила добыть Кло. Значит, есть ещё и вторая половина. Вопрос в том, где она.
— Что это? Где вторая часть? — он подцепил пальцами цепочку, глядя ей в глаза. Не хотел использовать внушение до последнего. Пусть скажет все, что думает, пусть ответит или промолчит. Так, по крайней мере, будет справедливо.
Ив вздрогнула, и сейчас в ее глазах застыло недоверие. Слез больше не было, она просто смотрела на него. По венам струился первозданный страх, с которым Ив пыталась справиться.
— Вторая часть? — прошептала она. — Это подарок отца из последней экспедиции. — И добавила уже тверже. — Думаю, вторую я найду на месте.
Риган мысленно выругался. Надо было догадаться, что все не так просто, иначе ему бы поставили конкретные сроки. Его спонтанное решение поехать с ней на раскопки было вынужденным. Правда, на тот момент он ещё об этом не знал.
— Я поеду с тобой, — сказал он, — как мы и договаривались. Мне нужна эта чертова штука. Целиком.
Странно, но ему будто становилось легче от того, что он говорил. Говорил не под внушением, оставляя себе надежду услышать правду, а не туманный лепет послушной куклы. Охренительная исповедь с соблазнительной полуголой девицей, которую сначала удовлетворил, а потом покусал. Эка невидаль, сколько таких девиц было в его жизни?.. Таких не было. Ему хотелось рвать и кромсать, как в старые добрые времена, как будто вместе с кровью своих жертв он мог выпустить собственную боль, сочащуюся сквозь поры вот уже который год. Иногда ему становилось интересно: говорят, что время стирает все. Сколько веков пройдет, прежде чем он окончательно погрязнет в цинизме и безразличии?
