А ведь он успел увидеть (сумасшедший! Спиной, что ли?), как волчий рык с его губ свистнул в непроглядную тьму назад. Что это значит? «Это значит — у тебя галлюцинации», — заставил он двигаться точно раздутый, потерявший чувствительность рот.
Его невольные хозяева не стали въезжать в середину мотостаи, остановились у последних групп. Мотоциклист, за чьей спиной сидел Леон, соскочил со своего «коня» первым.
— Не вставай! Народ! Кому шмоток не жалко? Человеку ноги перевязать!
Их окружили. Кто‑то пожертвовал майку, кто‑то предложил нож, нашлась даже старинная солдатская фляжка с водкой. Леону дали глотнуть, глядя, как он дрожит от озноба в душноватой — предгрозовой? — ночи. Остальное потратили как антисептик на его разодранные ступни, которые «самаритянин», оказавшийся студентом медучилища, профессионально перевязал нарезанными из майки лоскутами.
Прослышав о бедолаге, босоногим пробежавшим столько, что стёр ноги до крови, многие любопытствовали:
— Кореш, а ты правда в «третий лишний» сыграл?
— Верняк! До ботинок ли было? Небось, с балкона сиганул!
Леон неловко улыбался. Ответа от него не ждали. Просто обсуждали анекдотически тривиальную историю и вопросами на свой лад сочувствовали ему.
«Самаритянин» разогнулся от ног Леона.
— Мы здесь с час пробудем, пока все не соберутся. Хочешь — домой довезу.
Леон дёрнул плечами назад — холодный пот заструился по позвоночнику… Кажется, думать он сейчас не в состоянии. Домой. Куда это — домой? Он с трудом сосредоточился на предложении, и его бесшабашная память сверкнула вдруг кадром вчерашних городских новостей — бомжи под мостом.
— Кинотеатр «Юность», — наконец сказал он. — Я буду очень благодарен, если ты довезёшь до этой остановки.
— Недалеко. Поехали.
И снова дорога с редкими машинами навстречу, снова ищущий луч по серому асфальту.
Леон осторожно планировал будущее. От остановки к городскому мосту — только перекрёсток перейти да спуститься к набережной. Ну, хорошо. Переночует он под мостом. А дальше как жить? Возвращаться к семье? Предупреждения карнавальных масок подтверждено явлением странной твари. Кстати, а живая ли она? Может, искусственная? И с чего он решил, что преследователь уничтожен? А вдруг ищет его, Леона, оборванный след?.. Он вспомнил скучающие глаза жены, жизнерадостные — Андрюхи, вопросительные — Мишки. Затмевая предыдущие образы, внимательно взглянули на него синие глаза дочери…
— … Кинотеатр. Куда дальше?
Леон вздрогнул. Мотоцикл стоял. «Самаритянин», обернувшись, ждал ответа.
