Но не они одни следили за термометром и затягивающим лужи ледком. Когда стало ясно, что неумолимый враг — мороз — у дверей, борцы за возрождение города не опустили рук, не признали себя побежденными, а заработали еще яростнее. Они перестроили составленные ранее графики, они еще раз сократили все сроки, не считаясь с проверенными и повсюду принятыми ранее нормами. Творцы новых закономерностей — все те, кто, не зная ни сна, ни отдыха, по нескольку суток кряду не покидали своих станков и верстаков, все те, кто рассчитал, спланировал и организовал это состязание со временем и с неотвратимой стихией, — они сами являли собой новую норму.
Новые, неизвестные до сих пор имена героев труда за один день становились известными всему городу, всему народу: о них говорили по радио, писали в газетах. Незаметные, простые люди — сварщики, монтажники, землекопы — стали знаменитыми, об их достижениях с великим уважением и удивлением говорили по всей республике.
Давно не испытывали этого в Риге — все долгие годы войны. И тут внезапно, без всякой подготовки, совершенно естественно новая жизнь вступала в свои права, утверждала свою силу.
В один из последних дней октября, когда все пробоины были заделаны, взорванные трубы заменены новыми, заработали мощные насосы станции Балтэзер. Поток воды устремился в трубопровод, очищая его от песка и грязи, испытывая добротность сделанной работы, открывая слабые места. Кое-где появились трещины, кое-где пришлось снова откапывать трубы, снова чинить, сваривать, проверять. И вот чистая вода наполнила водонапорные башни. Наступила минута, когда в домах начали проверять краны. Вода появилась в первых этажах, и весь город облетела радостная весть: пошла!
Обитатели верхних этажей толпами спускались вниз, прислушивались к тихому журчанью воды, которая растекалась, как кровь по жилам ожившего тела. Вода уже достигла вторых этажей, она поднималась все выше и выше, потекла из кранов четвертых этажей.
Время было побеждено. Человек победил злую стихию.
Вечером Екаб Павулан в первый раз не вернулся на завод после ужина. Он влез в старую жестяную ванну и долго мылся в своей воде. Потом надел чистое белье, сбрил отросшую за две недели бороду и улегся спать в чистую постель.
Утром Мара, уходя в театр, оставила окна занавешенными и не стала будить отца.
2
Райком комсомола снова вернулся на прежнее место. Но что сталось с чистым, уютным домом, откуда Айя Рубенис ушла с комсомольцами в памятный июньский вечер 1941 года! Во время оккупации его занимало какое-то гитлеровское учреждение и изрядно опоганило все здание: в комнатах на полу будто дрова кололи, замызганные обои местами отстали и висели клочьями; большая часть мебели — письменные столы, книжные шкафы и диваны были увезены. Назойливо лезли в глаза со всех стен портреты Гитлера, свастики, плакаты, везде валялись фашистские пропагандистские брошюры. Уцелевшая этажерка была завалена порнографическими журналами.
