— Что? На джипе в Лукоморье?!! Ни за какие коврижки!
— Не пугайся. Нашли местечко поближе. Сашок уже неделю туда мотается. Прикармливает.
Илья облегчённо вздохнул. Два последних отпуска были безнадёжно испорчены этими двумя неофитами, слепо уверовавшими в чудеса тридевятого царства. Причём оба решили, что пропуском туда является оглушающая доза алкоголя. Пресловутая заимка в таёжной глуши, на самой окраине Рамодановского края, стала их постоянной базой для неумеренных возлияний в ожидании чуда. Чуда не происходило. Однако пыл сослуживцев не угасал. Они верили!
— Одно условие. Сухой закон. Символическая рюмка под уху, и все! Иначе не согласен.
— Добро. Завтра в семь ноль-ноль к управлению. Как штык. Кожевников везёт туда. Ты обратно.
— Тьфу! — Илья, не дождавшись коротких гудков, шваркнул трубку на аппарат. Он уже понял, что и этот отпуск проведёт в обществе в стельку пьяных сослуживцев, которые, назюзюкавшись, будут требовать от него раскрыть им секрет перехода в «мир иной». К концу отпуска у него, как правило, возникало желание на полном серьёзе туда их и отправить, ибо сам Илья к зеленому змию резко охладел. Сытый голодного не понимает, трезвый пьяного не уважает.
Капитан взглянул на ориентировки, поморщился и переключился на предотпускной режим работы, хохмы ради высветив их на экране всех скопом, и аж подпрыгнул. Вирус. Самый натуральный вирус прокрался в его интернетовский гарем. Огненно-рыжая девица яростно гоняла обнажённые натуры растрёпанной метлой по всему экрану. Последние, не выдержав напора, поспешно покидали порнографический файл. Разогнав нудисток, девица сердито вскинула помело на плечо:
— Чтоб я ещё раз по собственной воле в тридевятое! Срам!
— Вот это тё… — Илья заткнулся на полуслове. Назвать тёлкой эту умопомрачительную красотку язык не поворачивался. Милое, тонко очерченное сердитое личико. Волна золотых волос, расплескавшихся по плечам. Наивные ямочки на щеках. Легкомысленный курносый носик… Илья был сражён. Он неотрывно смотрел в бездонные голубые глаза юной красавицы, не в силах стряхнуть наваждение. Только рука его как бы жила самостоятельной жизнью и щёлкала, щёлкала… Печать. Печать. Печать… Очнулся он, лишь когда раздался требовательный писк принтера. Кончилась бумага. Илья потряс головой и только тут сообразил, что нежданный визитёр так же внимательно изучает его скромную персону.
— Так вот ты какой… папа.
— Э-э-э… я вообще-то холостяк, — заволновался Илья, мучительно соображая, какой из давних грешков вдруг всплыл на поверхность, — на хорошем счету, порочащих связей не имею.
