«Нат, — размышлял Джон. — Нат Клейпол. Ну кто бы подумал?»
Перед мысленным взором у него вставало пронырливое личико Ната белесые, хитрые глазки и тонкие, искривленные в хмурой гримасе губы.
Я только раз видел, как он улыбается. Никто его не любил. Может, поэтому он и был таким вредным?
Джон попытался вызвать в себе печаль по Нату, но вместо этого испытывал только благодарность судьбе. Кит жив — и это самое главное. Кит спасен.
Раздался боцманский свисток, и корабль облетела радостная команда:
— Ром наверх! Сплеснить грота-брас[12]! Раздать всем по чарке!
Из трюма уже притащили бочки с ромом, и моряки выстроились получить свои порции грога. Кто взялся за скрипку, кто за флейту, и когда закатное солнце опустилось в серебристое море, на «Бесстрашном» уже вовсю праздновали победу.
Джону удалось в следующий раз навестить Кита только на следующий день, да и то не с самого утра. Накануне вечером мистер Таус пил грог, точно умирающий от жажды в пустыне — воду. Напившись же, он впал в буйство, да в такое, что корабль сотрясался от его проклятий и ругательств. Все старались держаться от него подальше. Джон, Том и Дейви тайком улизнули каждый к своему орудийному расчету, и в конце концов Джон заснул, привалившись спиной к пушке, прямо посреди длинного и не слишком связного рассказа мистера Стэннарда про русалку, которую он вроде бы однажды видел где-то у берегов Китая. Проснулся Джон рано, всё тело у него затекло и болело.
С утра же мистер Таус был похож на раненого медведя — рычал и огрызался на всякого, кто посмел к нему приблизиться, и задавал юнгам всё новую и новую работу, несмотря на то, что они не успевали покончить со старой.
В результате Джона в лазарет послал Джейбез.
— Беги-ка, Джон, да разузнай, как поживает этот юный бездельник Кит, — велел он, усиленно прикидываясь суровым, а сам настороженно косясь на мистера Тауса.
Джон мигом сорвался с места и помчался прочь, покуда мистер Таус не успел остановить его.
Лазарет располагался ближе к носовой части судна. Гамаки там были натянуты прямо над пушками, занимавшими почти всё место, зато пушечные порты стояли открытыми, пропуская к больным свет и свежий воздух.
Джон не сразу отыскал Кита — его гамак висел за переборкой, отдельно от всех остальных. Глаза Кита были закрыты, а лицо всё так же бледно, но, услышав шаги Джона, мальчик посмотрел на него.
— Тебе уже пулю вытащили?
— Да. — Кит слабо улыбнулся. — Ночью. Было не так и плохо. Мне дали много рома. Я, верно, был пьян, как сапожник. Но я все равно потерял сознание и ничего не чувствовал.
