- Естественно, Янов. Пока мне не докажут, что я ошибаюсь.
- Разумная позиция... Вас не интересует, откуда сомнения на ваш счет?
- Полагаю, вы все равно расскажете. - Коваль видит, что теперь разговор и пошел такой, какого он опасался.
- Расскажем, конечно, - Знаменский "передает эстафету" Томину.
- Вы посещаете могилу женщины, которую назвали своей матерью. Однако она не мать Янова, - жестко говорит Томин.
- Не стыдно устраивать подобную слежку? - Коваля передергивает, ему гадко, что за ним подглядывали.
- Есть немножко, - признает Знаменский, и затем они с Томиным молчат, давая понять, что ждут объяснений.
Коваль придумывает, как выкрутиться:
- Да, разумеется, она, - он не смог выговорить "не моя мать", - не мать Янова.
- Чья же?
- Олега Ивановича Коваля. Уважаемый бизнесмен. Перед моим отъездом из Вены просил навестить могилу. На кладбище я назвался сыном просто для удобства.
- Вы там бываете то и дело, - Томин в откровенную пользуется материалами наружного наблюдения.
- Люблю кладбищенскую тишину.
- Есть фотография: вы на коленях перед этой могилой. Посторонний человек?
Коваль оборачивается к Томину и рассматривает его как бы в задумчивости.
- Возможно, я что-то там приводил в порядок и это была удобная поза.
- Ох, Олег Иваныч, - качает головой Знаменский.
- Я не Олег Иваныч.
- А почему вы боитесь оказаться Ковалем? За ним крутые дела?
- Он производит порядочное впечатление.
- Вижу, - усмехается Знаменский. - Что вы делаете в психоневрологическом интернате?
- И это вы называете беседой?! - немножко срывается Коваль, но берет себя в руки: - Опять-таки просьба Коваля - позаботиться о сироте.
- Неплохо, - иронически хвалит его Знаменский за изворотливость. - У Коваля какие-то моральные обязательства перед Любовью Николаевной Хомутовой?
- Возможно, - буркает Коваль.
- Но если обязательства у Коваля, почему опеку над ее сыном вы хотите оформить на себя?
- Я, собственно, только прощупывал почву... как это вообще делается, снова выскальзывает Коваль из сетей.
Зазвонил-таки начальственный аппарат, чтоб его ободрало! Томин аж сморщился.
- Да, - говорит Пал Палыч и некоторое время слушает. - Нет, такого постановления не подпишу... Нет... Нет... Только если вы отстраните меня отдела... Я напишу объяснение, - он кладет трубку и проходится по кабинету. Мы говорили о Хомутовой, - Пал Палыч чуть-чуть упустил не нить, конечно, но ритм разговора. - Она была осуждена за участие в наркобизнесе. Проявила редкостную преданность шефу, который скрылся. По-человечески понятно, что его наконец взяла совесть.
