- Олег! - повторяет Томин.
- Если мы примем, что подруга не убивала, но что Веронику задушил кто-то свой, к кому она питала полное доверие. Если сопоставим, что Янов - Коваль на следующий день после убийства выехал за границу. То опять встает вопрос: не сотворил ли он это злодейство? Хотя, похоже, и любил.
- Что-нибудь между ними произошло. Мог убить. Ты вспомни, как тогда жестоко расчищали рынок, как физически истребляли конкурентов. Это персонаж с такими клыками!..
...В церкви народу перед вечерней службой еще немного. Человек в подряснике зажигает лампады на солее.
Коваль покупает и ставит три свечи за упокой. Долго стоит, глядя на дрожащие огоньки.
Идет священник. Кто-то суется к нему: "Батюшка, благословите". Настроение у всех мирное, умиленное.
Коваль делает движение наперерез священнику, и прихожане расступаются, потому что от этого человека ощутимо пахнет бедой, грехом. А может быть, и серой.
- Я хочу исповедаться, - говорит он.
Время неурочное, но батюшка чувствует, что отказать нельзя.
- Идемте.
Они подходят к аналою с Евангелием и крестом. Священник произносит уставные начальные фразы, склоняется к Ковалю и ждет, когда тот заговорит. Через некоторое время пробует ему помочь:
- Расскажите, что на душе.
Коваль не в силах начать. Пытается, но не в силах.
- Не могу. Простите, в следующий раз.
Священник с сожалением смотрит на него и вдруг, будто что-то разглядев скрытое, произносит тревожно:
- У вас мало времени.
Полчаса спустя Коваль входит в гостиницу.
Тут его ждут: один из телохранителей, дежуривший в вестибюле, делает знак другому, а тот докладывает сидящему спиной в стороне Ландышеву. Все трое направляются за Ковалем.
Ландышев, несколько "согревшийся", в последующей встрече нагличает, упивается возможностью постращать Коваля, но при всем том невольно робеет перед сильным и непонятным ему человеком.
Громко стучит он в дверь и вваливается, не дожидаясь приглашения.
- Назрела необходимость поговорить, - объясняет развязно и садится в кресло.
Коваль стоя наблюдает за ним с некоторым любопытством.
- Мне передали, многоуважаемый наш судья, что вы требуете новые документы. О том, видите ли, как мы платим страховку другим клиентам.
- Хочу убедиться, что фирма честно работает. Чтобы понимать контекст спора с Авдеевым.
А зачем? Что он хочет доказать? Кому? Вероятно, себе. Но Коваль не задается таким вопросом - ему несвойственно копаться в своих эмоциях.
- Кон-текст... Какие слова нам доступны! - начинает куражиться Ландышев. Есть еще кон-венция, кон-вер-генция, пре-зумпция...
