Горячее блюдо
— Можно мне тебя спросить? — говорит Иззи.
Четверть одиннадцатого: ужин как раз подошел к середине.
— Конечно.
— В последние недели мы много говорили о Николе. Но ни ты, ни я ни словом не упоминали о ее матери, Кейтлин. Признаюсь честно, Дейв, я к ней ревную — и это одна из причин, почему мне так тяжело. Теперь ты связан с другой женщиной — живой, реальной, женщиной из настоящего, эта связь тебе Дорога, и… Дейв, я боюсь тебя потерять.
— Тебе нечего бояться. Ты никогда меня не потеряешь.
— Разумом я это понимаю, но чувства говорят другое. Я не уверена в себе, я боюсь. Что бы ты ни говорил, но вы трое — семья: папа, мама и дочка. А я кто? Я лишняя. Если теперь что-то произойдет между вами, это решит все проблемы. И ты сможешь всегда быть с Николой. Это ведь правда, Дейв.
Что мне ответить? Иззи рассуждает здраво, и я солгу, если скажу, что самому мне это не приходило в голову. Часть меня — та часть, что все эти месяцы училась любить Николу, — готова на все, чтобы подарить моей дочке счастье. Дать все, чего она была лишена, и прежде всего нормальную семью. В этом Иззи права. Если бы мы с Кейтлин снова сошлись, все стало бы куда проще. Но жизнь не всегда проста. Я не люблю Кейтлин: я люблю Иззи, и ничто на свете этого не изменит.
Десерт
— Дейв! — говорит Иззи в конце ужина, когда нам подают счет. — Понимаю, это странная просьба, но… помнишь фотографию Николы, которую ты мне тогда показывал?
Я киваю.
— Не мог бы ты в следующий раз принести ее с собой и отдать мне? Я бы хотела немножко подержать ее у себя, чтобы… ну… даже не знаю зачем — просто мне хочется еще раз ее увидеть.
— Конечно, принесу, — отвечаю я.
Иззи робко улыбается и говорит:
— Дейв, хочу, чтобы ты знал: я стараюсь. Стараюсь изо всех сил. Но мне слишком тяжело. Иногда кажется, что я никогда этого не преодолею.
Неделя четвертая: вторник, вечер, «У Берторелли» на Шарлотт-стрит
Закуска
Иззи приходит в половине восьмого. Столик был заказан на семь.
— Прости, что опоздала, — извиняется она. — Ты получил мои сообщения на автоответчик?
— Нет, не слышал сигнала. Что случилось? Что-то на работе?
Она машет рукой.
— Все как обычно: в последнюю минуту выясняется, что обложка никуда не годится, из рекламных постеров половина не готова, что мы уже выбиваемся из графика… Разумеется, все на мою голову. И надо же так случиться, чтобы именно сегодня!
— А как насчет твоего повышения? Так ничего и не слышно?
— Сегодня после совещания я разговаривала с директором отдела женских журналов. Она мне сказала, что все решится, самое позднее, в конце следующей недели. Так что недолго осталось ждать.
