— Настя, солью у тебя не разживусь?
Степанида, непривычно тихая, стояла у порога. И хоть была она в цветастой кофточке, красной стёганой душегрейке и ярко-голубой сатиновой юбке, во всём её облике чувствовалось что-то печальное, даже скорбное. Зойка, собиравшая книги в портфель, подняла голову, глянула на Степаниду и безошибочно определила: не за солью она пришла, на душе наболело — высказаться хочет.
— Случилось что? — тревожно спросила мать, натягивая стёганку, она тоже уловила печальные нотки в голосе соседки.
— А что случится? — небрежно кинула Степанида, но при этом подозрительно часто заморгала глазами. — Как люди, так и мы.
— А-а-а, — понимающе протянула мать. — Ваш пишет-то?
— В том и дело, что нет, — вздохнула Степанида, подойдя, наконец, к самому главному. — Вот как вначале было одно письмо, дескать, в свою часть добрался, и всё.
Степанида опустила голову, не решаясь спросить или сказать что-то ещё, но потом всё-таки спросила:
— Как думаешь, не кинул он Тоньку?
— Да ты что, Степанида! — махнула рукой мать. — Парень такой самостоятельный с виду.
— Самостоятельный, — подтвердила Степанида. — А вот не пишет. В феврале ушел, а сейчас что? Конец апреля.
— Уж не случилось ли чего? — голос матери дрогнул.
— Прислали бы из части-то сообщение, — резонно заметила Степанида. — Меня, Настя, что задело: он, когда на Тоньке женился, всё больше не на неё, а в землю смотрел. С чего бы это, а?
— Придумаешь! — отмахнулась мать. — На фронте он! Там всякое может случиться. Не дай бог, конечно.
Степанида еще постояла немного в раздумье и сказала:
— И ребёночка не будет.
— Да наживут ещё, когда вернётся, — успокоила мать.
— Ну да…если вернётся.
Степанида уже толкнула дверь и вдруг обернулась:
— Ой, забыла тебе сказать. Завтра утром эшелон с ранеными приходит. В госпитале рук не хватает. Может, пойдем на станцию, поможем выгружать?
— Работаем мы, — сказала мать.
— В воскресенье-то?
— Да заказ срочный для фронта.
— Ну, для фронта…это конечно… А я пойду Тоньке помогу.
О прибывающем эшелоне с ранеными Зойка сразу же сказала Тане. Генка, узнав новость, удивился, как она проскочила мимо него. Скоро подошёл Паша. Узнав, в чём дело, срочно собрал комсомольцев. В классе их было девять человек, вполне достаточно, чтобы разгрузить хотя бы один вагон. Но Таня, как староста, объявила и всему классу: желающие могут приходить.
