— Я уже назвала сына. — Дана смотрит на всех. — Его зовут Алексей. Родился в Алексеев день, значит, быть ему Алешей.
— Это ласковое имя. — Лидия Петровна не сводит глаз с малыша. — Ты права.
На этот раз случилось так, что Лидия Петровна осталась. Никто это не обсуждал, но Дана не смогла указать на дверь сломленной горем женщине. Свекровь поселилась в комнате для гостей, и Вячеслав Петрович ничего не стал говорить дочери. Пусть решает сама.
А Лидия Петровна жила в постоянном страхе. Она боялась, что в один прекрасный день Дана скажет ей: все, погостила — пора и честь знать, а она всей душой привязалась к внукам. Казалось, при Стасике она так не любила Аннушку, как теперь. А маленький Лека вызывал в ее душе такую щемящую нежность, что она слышала каждый вздох ребенка, вскакивала к нему ежечасно, чтобы проверить — жив ли, дышит?
Лидия Петровна попыталась взять на себя всю работу по дому, чтобы не быть в тягость невестке. Как ни странно, она привязалась к Дане, и эту перемену в ней Вячеслав Петрович сразу заметил и как-то успокоился. Дана не одна, это хорошо. А соберется замуж — что ж, там будет видно.
Дана не понимала происходящего. Замкнувшись в себе, она общалась только с детьми, по телефону — с родителями, а больше никто ей был не нужен, и попытки свекрови взять на себя хозяйство она пресекала сразу. Это ее дом. Ее дети будут есть то, что она сама им приготовит. Лучшая еде та, что приготовила мать.
— Я отлично справляюсь сама. — Дана смотрит в окно. — Лидия Петровна, вам совершенно незачем все это делать.
Губы Лидии Петровны задрожали, и она обессиленно опустилась в кресло. За последние полгода она постарела и осунулась, седина густо укрыла ей голову. Весь смысл ее жизни теперь был во внуках, и она панически боялась, что Дана разлучит ее с ними.
— Даночка, я просто хотела тебе помочь.
— Мне неудобно пользоваться вашей добротой. Я все могу сделать сама.
— Значит, мне надо уехать? — Лидия Петровна почувствовала страшную пустоту внутри себя. Вот сейчас, сейчас это случится.
Но Дана удивленно подняла на нее глаза, и в них впервые промелькнула эмоция:
— Я не понимаю… Что вы имеете в виду?
— Я не нужна здесь и должна уехать? Я могу иногда приезжать к детям?
— Что вы такое говорите?
Дана словно очнулась. Она все поняла. Но Лидия Петровна истолковала ее слова по-своему.
— Ты не можешь запретить мне видеться с ними, — зашептала она. — Это жестоко, Дана, пожалуйста, я не буду останавливаться здесь, я найду гостиницу, чтобы видеть их, иногда, нечасто, хоть раз в месяц…
