Они стали требовать за любовь, что‑то взамен. Мужчины хотели получить женщин, а женщины мужчин, родители хотели иметь послушных детей. Дружба стала требовать внимания и взаимовыручки, без оглядки на правильность деяний, а отказ от этого, стал считаться предательством и друзья мгновенно превращались в злейших врагов.
Смертные всегда превращались во врагов, даже если чувства угасали у обоих. Поскольку любовь, собственничество и ненависть были смешаны в их душах, и при исчезновении двух первых оставалась ненависть.
Любовь к животным требовала беспрекословного подчинения от них. А тех, кто отказывался служить — пристреливали.
Бескорыстные помыслы уходили, на задний план, вытесняемые новыми социальными правилами и новым законом, который стали называть «мораль».
Путаница в голове смертных сложилась в новый порядок. У них появился новый смысл. Смысл отдавать, руководствуясь чувством любви, стал предосудителен. А смысл накапливать, то, что полюбил, руководствуясь правилами морали, стал почётен. И Мелиор ликовал! Он сумел, как ему казалось затуманить разум человека.
Но проблема состояла в том, что по необъяснимым причинам, смертные разбирались в истинных чувствах, и тогда они уходили к Создателю. И это приводило Мелиора в ярость. Он считал это беспринципностью, предательством, был готов на всё, что бы наказать и отомстить. И ещё крепче утверждался во мнении, что только он истинный, и только он заслуживает быть первым. А эти ничтожества, бегут туда, где им становится комфортнее. Ему даже было жаль Создателя, которого они бросят, ради своей следующей влюблённости.
— Они похожи на флюгер. — брезгливо отзывался Мелиор о смертных, — Они бегут туда, куда гонит их преобладающий ветер.
Мелиор наблюдал за влюблённой парой на ночном пляже. Он видел, что им было хорошо вдвоём, они наслаждались действительностью, и ничего не желали взамен. Это пугало Мелиора. Каждый подобный всплеск нуждался в его вмешательстве. Любое проявление пугающего чувства, волновало его, и поскольку он был не в состоянии его уничтожить, то старался его изменить, смешать с другими чувствами, с помощью искушения и лжи.
Мелиор не считал интриги и каверзы ложью, он считал, их неотъемлемым атрибутом противостояния, и тот, кто умелее пользуется этим инструментом, тот и побеждает.
Мелиору легко было совладать с чувствами женщины, он отчётливо видел, что она больше любуется собой. Она получает удовольствие от восхищения, которым заполонил влюблённый мужчина всё побережье, наслаждается ещё одной покорённой вершиной, и испытывает чувство удовлетворённости от своей очаровательности. Мужчина ей явно нравился, и даже сильно, но все же, она была не готова ради него отказаться даже от малой толики своих убеждений.
