Данилин как ребёнок сиял, в надежде, на то, что Венский по достоинству оценит его сокровище.
Александр постарался выказать удивление, и даже внимательно рассмотрел оборудование, получая от Миши точные технические характеристики, в которых он откровенно слабо разбирался.
— Значит, Медведь жив? — прокомментировал Венский.
— Хох! И силён, — и Данилин постучал себя в грудь кулаком.
— И способности твои не утонули в вытянутом сосуде?
— Обижаешь, командир это ж так, от скуки. А это! — он обвёл рукой своё тайное убежище, — Это как раньше…я в теме!
Венский одобрительно покачал головой.
— Значит, я могу на тебя рассчитывать?
— А то! В любое время. Дружба не ржавеет. Тем более я тебе жизнью обязан.
— Дело прошлого, все мы друг перед другом в долгу.
Венский посмотрел на Медведя, взгляды их встретились. Это красноречивее любого слова, убедительнее самого яркого жеста, и надёжнее любой надписи. Взгляд двух воинов — немая клятва, которую ни один из них не посмеет нарушить.
Венский протянул руку Данилину, и тихо по–мужски простонал от чрезвычайно крепкого рукопожатия настоящего Медведя.
«Делай, что должен и будь, что будет»
В один миг, изрыгая утробный рык, существо сорвалось с уступа, и, промелькнув над головой Титана, накинулось на его сослуживца. Лис, не издал ни единого звука. Он постарался избежать прямого нападения, чуть сместившись в сторону, но не успел. За несколько мгновений, зверь обездвижил его, и уже поворачивался в сторону Титана.
Снежный барс, король местных владений, незримый охотник, ставший в последнее время, скорее призраком из рассказов старейшин, чем реальным существом, смотрел на него. И даже сквозь тьму Титан видел, что взгляд его исполнен холодной неподдельной ярости, и нет никакой другой силы, которая смогла бы эту ярость одолеть.
Рука Титана крепко обхватила рукоять ножа. Пока зверь медлил, у него было несколько секунд, что бы приготовиться к атаке. К сожалению Лис, был лишён этой возможности, и теперь одному богу известно, не покинуло ли дыхание его тело, неподвижно распластавшееся, на каменном слоне горного уступа.
Титан улыбнулся, какой‑то нечеловеческой, устрашающей улыбкой, он был готов к поединку, хотя неудобное положение его тела не давало никаких шансов на победу. И всё же он был готов, его взгляд стал сродни взгляду ирбиса, и тот, почуяв, несгибаемую волю соперника медлил с броском.
Проклятая темнота, она не давала возможности уловить движения зверя, звёзды не так ярки, как хотелось бы. А вот для ирбиса темноты просто не существовало он великолепно видел всё, что пытался предпринять Титан.
