Начищенный до блеска паркет, идеально чистое окно, почти наглухо занавешенное плотными и довольно приятными на вид шторами. Новые шкафы с книгами, на которых не наблюдалось ни единой пылинки. Идеально ровные и покрашенные голубовато–серой структурной краской потолки и стены. Грамотная система освещения. Угол занимало полутораметровое растение в большом горшке, Венский решил, что это драцена, но не рискнул бы спорить со знатоками. На одной стене, фотографии…много фотографий, все в рамках, развешанные аккуратно, в особенной последовательности.
Венский задержался и несколько минут рассматривал фото, там было множество знакомых ему лиц. Там были те, с кем Александр не раз рисковал жизнью. За каждым снимком стояли длинные и красивые истории, которые и Венский и Данилин могли бы вспоминать часами.
Александр подумал, что их дома, как нельзя лучше характеризуют, нелепые попытки обустроиться в чуждом для них обществе, которое не может принять внутренне сознание. Они, почему‑то должны соответствовать социальному статусу, тех с кем приходится общаться. А для себя и у него и Медведя есть скрытый уголок, где душа принимает всё, где глаз радуется всему, где можно чувствовать себя комфортно, без оглядки на мнение окружающих.
У Венского в своё время были попытки уйти в стакан и завести себе друзей, вероятно похожих на тех, кто теперь посещает Медведя, но жизнь распорядилась иначе. И теперь он должен ежедневно примерять образ обеспеченного человека и соответствовать этому образу. Так же как и Михаил Данилин капитан Российской армии, специалист высшего класса по технической разведке, имеющий за плечами опыт десятков боевых операций. Он то же не нашёл себя в мирной жизни, которая закинула его в иное социальное состояние, где он и продолжает свою войну. Только теперь враги его настолько неявны, что все боевые действия происходят в самом сокровенном для него месте — в его сердце. И начинаются они, впрочем, как и у Венского, после того как нога их переступает порог помещения, где они чувствуют себя свободными, где они могут укрыться, уединиться и быть такими, какие они есть на самом деле.
— Посмотри Саня! — голос Миши был немного приглушённый, но Александр спиной почувствовал возбуждённое восхищение.
Длинный, с огромным количеством полок и ящичков компьютерный стол, расположился в дальнем углу комнаты. Вместо одного монитора, как привык Венский, у Медведя стояли три, и все три одновременно ожили. Лёгкое шуршание вентиляторов, щелчки и короткое попискивание.
