Мира, улыбнувшись чему-то, начала неслышный рассказ. "Глупо! — оборвал себя Гектор. — Очень глупо! К кому ты ревнуешь? К десятилетнему ребёнку? Посмотри: он ей как сын. Мира играет в мамочку, и всё. Это другая любовь. Мальчишка — дитя её души и тебе не соперник".
"А мальчишка быстро растёт, — тут же отметил предательский внутренний голос. — Ты уже ясно представляешь его взрослым, не так ли? И кем тогда будет ему она? Матерью? Другом? А если… любовницей?"
Сейчас Гектор был готов сам инициировать мальчишку-Избранного, заместить его душу своей, только бы досадить Мире.
Он чуть подался вперёд и почувствовал сопротивление уплотнившегося воздуха. Защита дома! Вампир снял перчатку и коснулся её ладонью, потом надавил. Невидимая стена колыхнулась, будто занавесь, но не исчезла. И Гектор, выведенный этим происшествием из глупого мечтательно-рассеянного состояния, отбросил грызущие мысли о связи двоих, невинно смеющихся над какой-то книжной историей.
"В этот дом сложно будет проникнуть, — отметил он. — Попробую поймать мальчишку где-нибудь на улице".
Вампирша бросила взгляд на часы и спешно прервала милую беседу. Оставив несколько расстроенного мальчика в одиночестве, она легко взбежала наверх. Несколько минут Гектор следил за трепещущим пламенем свечи в комнате, где Мира переодевалась в дорожное платье. Потом покинул сад и быстрым шагом дошёл до здания банка на перекрёстке улиц. Здесь он развернулся и, выждав минуту, уже неторопливо пошёл обратно.
Мира шла навстречу. Поравнявшись с вампиршей, Гектор вежливо поклонился, и она, будучи в прекрасном расположении духа, впервые за несколько лет доброжелательно улыбнулась:
— Что ты хмуришься, Долус? Я даже не опоздала.
— Вчера закончили Патенс. Всё пусто.
— Да… — девушка вздохнула. — Может быть, сегодня пошалим в монастыре, как я предлагала?
В глазах Миры мелькнула любимая им чертовщинка, и Гектор сдался:
— Что ж, веди. Это будет достойное завершение поисков.
На перекрёстке они соединились с группой из трёх теней и, махнув единым крылом, скрылись в ночи.
Ночь за ночью, то короткие, то длинные — время летело вперёд. В Карде годы проходили незаметно: немногое менялось. Мира отметила своё двенадцатилетие… Казалось, ничто не обещает перемен.
Наступало лето. Солнце нехотя скрывалось за горизонтом, ненадолго уступая царство светлой летней ночи. Тёмно-синее небо едва успевало почернеть, едва успевали засветить яркие летние маячки звезд, как великолепие ночи начинало растворяться в жёлтой полосе восхода… И приходил новый день.
