— Разумеется, — заявила Хейзел. — Я как-то раз гостила там недельку в Петоски. У одних моих друзей по фамилии Гилберт. У них был свой катер. У Айны Гилберт — это миссис Гилберт — были такие волосы — самые красивые на свете, а потом у нее случился тиф или что-то в этом роде, и она почти все их потеряла. И мы там играли в маджонг каждый день после обеда и вечером.
— Я имел в виду севернее, — сказал Чепмен. — Остров Маккинак и Верхний полуостров, Коппер-кантри.
— Ой, замечательно! — сказала Хейзел. — Колумет и Хотон, и Хэнкок! Замечательно! А прогулка на катере — просто чудо! Хотя, по-моему, я была единственной, кто так считал. Всех остальных укачало.
Капитан уверял, что это было самое суровое плавание на его памяти, а он прожил на Великих Озерах сорок лет. А в другой раз я поплыла из Чикаго в Сент-Джозеф. Тут уже поспокойнее. Мы посетили Дом Давида в Бухте Бентон. У них у всех там длинные бороды. Мы были почти в истерике, Марджолри Трамбулл и я. А в Петоски я ездила ndm`.
— На Северном полуострове много финнов, — заметил Чепмен.
— Да, у Сие как-то была горничная финка. Еле понимала по-английски. Она была финкой. Сие в конце концов пришлось с ней расстаться. Теперь у нее горничной ирландская девушка, а Дженни приглядывает за детишками. Бедный маленький Дикки, мой племянник, ему уже почти семь и у него, конечно же, повыпадали передние зубы.
Вид у него просто ужасный! Зубы так много значат! Мои друзья признаются, что всегда завидовали моим зубам.
— Кстати, о зубах, — вклинился Чепмен, — видите это?
Он открыл рот и показал на большую темную дырку, зиявшую на месте коренного зуба.
— Мне его вырвали в Милуоки позавчера. Этот парень сказал, что лучше кольнуть туда чего-нибудь, но я сказал: не надо. А он говорит:
«Да вы любитель острых ощущений». А я ему сказал, что сидел под германской шрапнелью шестнадцать месяцев и уж, наверное, не испугаюсь каких-то щипчиков. Ну, а потом он заявил, что это был один из самых трудных зубов в его практике. Корни были размером с ваш пальчик. А сам зуб был внутри весь…
— Мне только один раз в жизни зуб рвали, — не унималась Хейзел. — У меня возникли ревматические боли, и кто-то предположил, что в этом виноват зуб. Я сначала не поверила, потому что у меня такие великолепные зубы. Но я месяцами не могла спать из-за боли в руках и ногах. В конце концов, чтобы удостовериться, я пошла к дантисту, доктору Платту, и он вытащил этот зуб, — она показала на то место, где он был, — и ревматизм как рукой сняло. А было так ужасно, когда я не могла уснуть, потому что вообще-то обычно я сплю как убитая. И с тех пор, как зуб вырвали, я опять сплю, как раньше.
