На очередном бюро он доложил о своей поездке по колхозам и о предложениях, которые требовали обсуждения. Он умышленно не высказал своей точки зрения и на различную оплату труда по бригадам, как это хотели сделать в колхозе «Труд», и по организации труда животноводов, и по планированию. Ему надо было лучше понять тех, с кем предстоит работать. Нельзя сказать, что он совсем не знал их. Знал. Но как бы с одной стороны. Вот сидит Быстров — второй секретарь. Седые, приглаженные височки, на худощавом лице болезненный румянец. В своих суждениях очень осторожен, даже слишком. И это Павлову понятно: Быстров больше десяти лет занимает пост второго секретаря, пережил уже четырех первых, как видно, смирился с мыслью, что его не «признали», и стал очень осторожным. При Обухове он чаще всего выступал на бюро вслед за ним, «задавал тон». Но Обухов почти всегда сам первым и высказывал свое мнение по любому вопросу — будь то прием в партию, разбор персонального дела, производственный вопрос. И вслед за ним Быстров всегда говорил примерно так: «Михаил Николаевич достаточно ясно и убедительно высказался по этому поводу, есть ли смысл терять дорогое время на дальнейшие дебаты…»
Совсем иной Васильев — теперешний предрика, а до этого заместитель Павлова, — тридцатилетний мужчина с черными вьющимися волосами. До райисполкома работал агрономом совхоза. Этот не боится высказывать свои мысли и иметь свое, оригинальное суждение. Но Павлова смущало то, что Васильев слишком привержен к нему, и он боялся, как бы это обстоятельство не оказало влияния, не сделало Васильева таким, каким стал Быстров. Ведь и про Быстрова рассказывали, что когда-то он был решительным, энергичным. А вот теперь, после сообщения Павлова, он тоже первым говорит. Но как говорит…
— Андрей Михайлович привез на бюро несколько совершенно оригинальных, животрепещущих вопросов. Именно вопросов. У Андрея Михайловича, по-видимому, нет еще своего предложения по этим вопросам? — повернулся он к Павлову.
— Нет! — подтвердил Павлов.
— Понятно. По вопросу о различной оплате трудодня по бригадам… Где такое еще есть? — Быстров обвел всех взглядом. — Я не читал подобного. И не вижу в этом… Словом, товарищи, вопрос требует согласования по крайней мере с обкомом. Ну, а о труде доярок… По этому поводу есть достаточно ясные инструкции. Не нам их отменять. Ночная дойка коров совпадает с работой клуба. Ну и что же? А заводы, промышленные предприятия свою работу строят с учетом работы клуба или театра? Главное — интересы производства! — возвысил голос Быстров. — Этого мы никогда забывать не можем, права не имеем. И мне кажется, товарищи, доярки из колхоза «Труд», как об этом рассказывал Андрей Михайлович, политически более зрелы, чем у Соколова. Вот именно: «Работы не боимся, лишь бы заработать!» Социалистический принцип…
