— Небось у Соколова уродилось!
Павлов просил совета, как упорядочить рабочий день доярок, но они твердили одно: мы труда не боимся, лишь бы заработать. «Вот ведь как, — думает Павлов. — У Соколова всерьез заговорили уже о культурном отдыхе, а здесь пока мечтают о хорошем заработке».
В конторе разговор о кормах возобновился.
— Вы же знаете, — басил Григорьев. — В прошлом году так посеяли, что остались без силоса и даже без соломы. А нынче землю будем обрабатывать, как и в «Сибиряке».
В контору зашел агроном Шувалов. Воротник его полосатой рубашки загнулся и торчал поверх пиджака, у пальто недоставало двух пуговиц.
— План весеннего сева составлен? — спросил Павлов.
— Нет еще… Наша МТС согласовывает в области свой план. Мы хотели сорные поля под пары пустить, а в МТС говорят, вряд ли что из этого выйдет.
— Почему же не выйдет?
Шувалов пожал плечами:
— Главный агроном так сказал. В прошлом году паров было три процента.
— А ваше предложение?
В ответ Шувалов опять только пожал плечами: мол, не ясно вам, что ли: установок ждем…
— Так вы планируйте, как лучше, — сердился уже Павлов. — Составьте разумный план, обсудите. Вам самим предоставлено право планировать свое производство.
— Теоретически, — усмехнулся Шувалов.
— Как это теоретически! — возмутился Павлов. — Вы не имеете никаких своих наметок, не думаете о перспективе развития хозяйства, а спешите утверждать: теоретически!
— А вот увидите… Не первый год, — не сдавался Шувалов.
Павлов крепко стиснул зубы, переборол вспышку, заговорил спокойно:
— А не совестно вам, товарищ Шувалов, так раскисать? Неужели не понимаете, что своим безразличным отношением к делу вы наносите ущерб артельному хозяйству, а значит, и государству?
Павлов досадовал уже, что с того самого дня, когда Шувалова «выбили из колеи», он ни разу с ним не побеседовал. И ему стало как-то неудобно перед ним. Он предложил Шувалову вместе заняться расчетами к плану (оказалось, что они у Шувалова были). По каждой цифре Павлов требовал обоснования, и Шувалов постепенно «раскрывался». На его красивом лице заиграл румянец, он снял пальто, поправил высунувшийся ворот рубашки, обломком расчески пригладил слежавшиеся волосы на голове.
— Вообще, Андрей Михайлович, если откровенно, — говорил он, все больше возбуждаясь, — если откровенно, то путей к поднятию урожайности полей не так уж много в наших условиях.
— Давайте разберем эти пути, — предложил Павлов.
— Наш председатель говорил уже, что мы думаем обрабатывать поля, как в «Сибиряке». Но для этого наши поля нужно — как бы это сказать — привести в чувство. У Соколова сорняков на полях мало, а у нас сорняки — бедствие… Нам надо решить самое главное, Андрей Михайлович, — дать один год передышки… ну, попросту сказать, сильно засоренным полям дать отдых, пропаровать их.
