Пока агрегат разгружался, Орлов и его помощники хлопотали у комбайнов, открывали и закрывали разные заслонки, лили на цепи густую смазку. А когда оба комбайна разгрузились, на мостик поднялся высокий человек в комбинезоне, с защитными очками.
— Чего это, Иван? — удивился Орлов и посмотрел на свои часы. — Твоего отдыха еще час остался.
— Хорошо отдохнул… Говорят, у Сереги не ладится.
— Ну, тогда жми! Я все проверил, пока нормально. — И Орлов спустился с капитанского мостика. Он, оказывается, только на четыре часа подменял этого комбайнера и теперь должен был сменить другого, работавшего на соседней загонке.
— Понимают задачу ребятишки! — сказал Орлов, когда агрегат двинулся в темноту.
Орлов радовался, что и правление артели «подбодрило» комбайнеров: за каждый гектар, убранный в ночное время, работники агрегата получают сверх установленной законом оплаты еще восемь килограммов пшеницы.
— Деньков пять да столько же ночек, и наша бригада все как есть уберет.
Я спросил о второй бригаде. Орлов ответил, что та немножко отставала, но ей помогает «сам Соколов».
— А он мужик хитрый: чего-нибудь придумает, а не то у Гребенкина комбайнов выпросит.
— Разве Гребенкин может дать комбайны?
— Уже дает. Наш колхоз пообещал ему сортовых семян этого… нового сорта, вот они и рады: за наш колхоз сдали тонн сто пшеницы, а Иван Иванович отвел им одно поле с этой пшеницей: убирайте, говорит, и прямо домой возите. А это большая помощь второй бригаде.
— Успевают отвозить зерно от комбайнов? — продолжал я допытываться.
Оказалось, что Соколов разрешил в крайнем случае намолоченное зерно ссыпать на временные площадки, устроенные возле каждого поля. Если нет транспорта, то комбайнер выводит свой агрегат к площадке и ссыпает зерно на землю.
А рано утром, когда проводится технический уход за машинами и заправка горючим, весь транспорт переключается на отвозку зерна с временных площадок.
— Иван Иванович запретил комбайнам стоять! — с некоторой торжественностью произнес Орлов.
В стороне послышался конский топот. Орлов прислушался.
— Неужели Соколов?.. Он! Больше некому.
Топот приближался, но в кромешной темноте осенней сибирской ночи ничего не было видно.
— Иван Иванович! — крикнул Орлов.
— Ты, Степан Петрович? — послышался голос Соколова. Не слезая с коня, он стал расспрашивать Орлова о работе комбайнов.
— Молодцы ребята, — похвалил Соколов. — Скоро к вам на подмогу придет еще трехтонка.
— Где это отыскалась? — заинтересовался Орлов.
