— Здесь ты прав, на бабок тебе везёт, — сказал Аслан. — Но это не суть. Суть в том, что допустимые потери у нас составляют три-четыре человека на одно чудовище. При условии, что оно будет эвакуировано и утилизировано.
Питер нахмурился, соображая.
— То бишь уничтожено.
— Да, эвакуировано и утилизировано, — повторил эвакуатор. — Таким образом, самое главное, что обошлось без потерь среди подотчётного гражданского населения. Я смею скромно надеяться, что моё начальство не упустит из своего драгоценного внимания этот факт. И твой суд это обязательно учтёт. Отделаешься каторгой.
— То есть тебе дадут новое звание? — спросил Питер, помолчав.
— За чудовище — да. А за Люца, да хранит всевышний его душу, посадят в тюрьму.
— В тюрьму, зато полным лейтенантом.
— В этом суть человеческой жизни, — философски сообщил эвакуатор, возвращаясь к своему планшету. — Ведь что может быть лучше повышения? Только внеочередное повышение.
— 4
«Мы погрузили останки чудовища на подводы, которые нам любезно выделил староста Лилля — правда, после некоторых переговоров, детали которых не должны бросить тень ни на одну сторону. Поскольку лошадей в деревне нам не выдали, да и не было у нас людей, чтобы ими управлять, нам пришлось соединить эти подводы цугом и некоторым образом запрячь в них наш мобиль. Питер также настоял, чтобы мы забрали с собой и отпиленные ноги чудовища, их мы поместили в мобиль. (Как-то даже не ожидал, что он может быть настолько упрям). Но все эти бытовые и технические препятствия просто меркнут перед теми препонами, которые нам учинили люди, облеченные властью, а более всего декан провинции Тулуза господин Розье.
Совершенно не хочется упоминать это, но надо быть честным с собой и уважаемыми потомками. Если излагать сжато, то его деяния были таковы: после того, как мы прибыли в Тулузский сортировочный пункт, где он на наше несчастье пребывал с проверкой, он привязался к нам — и с настойчивостью, достойной лучшего применения, пытался конфисковать у нас лаконский саркофаг и останки лилльского чудовища. Ссылался он при этом на какие-то дикие местные законы о сохранении памятников старины и древности. Я указал ему на несоответствие его компетенции его же претензиям. Когда нас растащили, он приказал забрать у нас саркофаг силой. Мной уже было решено, что я положусь на всевышнего и буду отстаивать вверенное мне имущество Службы с оружием в руках, как вдруг на нашу сторону встали горожане, собравшиеся поглазеть на препирательства. Честно сказать, это наводит на размышления: каким же образом надо досадить своим же землякам, чтобы те встали на сторону мусульманина, да ещё и из столицы, да ещё из глубоко чуждой им организации? Господин Розье ничего не смог противопоставить данному факту и вынужден был ретироваться ни с чем, однако паспорт на выезд из города нам, разумеется, не подписали. Весь оставшийся день и следующее утро мы разыскивали других чиновников, которые могли дать нам это разрешение, и к обеду нам удалось это сделать. Заодно Питер поведал мне о любопытном явлении, которое называется „сумма юрисдикций“ — это когда несколько чиновников более низкого ранга могут фактически аннулировать решение более высокопоставленных лиц, включая и своего прямого руководителя. Честно сказать, у меня довольно противоречивые ощущения по поводу этого явления; такие чиновники ничем не лучше ткачей, вставляющих башмаки в ткацкий станок. Не забыть: что, если в каждом крупном городе организовать отделение Службы? Тогда многие задачи будут решаться значительно проще и быстрее.
