Акива уставился на слова. Кто?
— Могли ли сельские жители сотворить такое? — заговорила Лираз.
Ноам посмотрел на мертвых.
— Это селение Капринов, козлиное селение, — просто начал он, что, как понял Акива, означало, что спокойные животные, выглядевшие как овцы, никогда не совершили бы такой поступок, не говоря уже о том, чтобы свалить трупы на акведук.
— Там есть вражеские трупы? — спросил он.
— Нет, сэр. Только наши и на их оружии нет крови.
То есть они не смогли нанести ни одного удара даже ради самообороны? А ведь это были опытные солдаты, которые выжили в войне.
— А там внизу, сэр, — Ноам показал на линию дороги, ведущей в южном направлении через холмы. — Караван рабов тоже попался.
Акива взглянул на эту пастораль: мягкость долины, холмы затеняли друг друга тень за тенью, все так спокойно, как и пение птиц. А там, задерживаясь чуть выше горизонта, была Эллай. Призрак луны, исчезнувшей на рассвете. «Я видела то, что случилось здесь, — дразнила она. — И я смеялась».
— А рабы? — спросил он Ноама.
— Убежали, сэр. В леса. Рабы были... отпущены с цепей.
— Отпущены с цепей? — повторил Азаил.
Ноам кивнул:
- Кандалы рабов.
Акива посмотрел на брата с сестрой, ожидая их реакции, но они не выказали оной. «Что бы сделали вы, — хотел бы он, чтобы у него была возможность спросить, — если бы кто-то заковал наш народ в кандалы?»
Рабы считались неизбежным злом в делах Империи, но Акива не разделял этого убеждения и не оплакивал потерю рабов. Солдаты, однако, — это другое дело, а их здесь было еще восемь. Количество погибших было большим и быстро растущим. Произошло уже пять нападений. За одну яростную ночь — в Данкрейке, Долине Духов, в Шепотах, в Иксими Мавров и здесь, в Холмах Маразела, патрули «зачистки» серафимов были застигнуты врасплох, убиты, искалечены. Их оставили в таком виде, в качестве жуткого сообщения для Империи.
«Это хуже, чем война, — подумал он. — Когда у тебя с каждой каплей крови вытекает жизнь в то время, как далеко твой народ восхваляет в танце Бога и поднимает кубки во имя мира».
Мир. Воистину.
Акива посмотрел вниз. К настоящему времени языки пламени уже добрались до половины поля и поглотили первого солдата. Шквал поднимавшегося жара лениво опадал вниз, срывая с насиженных мест, обалдевших от дыма травяных зимородков, которые носились в дыму перед огнем.
— Сэр? — спросил Ноам. — Можете сказать, кто все это сделал?
«Ревененты — воскресшие», — сразу же пришло на ум Акиве. Он повидал достаточно сражений, усыпанных мертвыми телами, чтобы понимать, что лишь самая огромная, самая чудовищная и бессердечная химера смогла бы нанести такие раны. Но ведь призраков больше нет.
