Дни Крови и Звездного Света | страница 21
Пока еще не умерла («Не хочу отправиться в корзину!»)
Где я и чем занимаюсь?
Хороший вопрос.
Чумовая девчонка, говоришь ты?
Ты и представить себе не можешь.
Я жрица песчаного замка в землях праха и звездного света.
Постарайся не переживать.
Я скучаю по тебе так, что словами не передать.
Мои слова любви Мику.
(P.S.:Я чувствую себя счастливой... Я чувствую себя счастливой...)
АСИММЕТРИЯ
Свет сквозь ресницы.
Кару лишь притворяется спящей. Пальцы Акивы чертят дорожку по ее векам, мягко скользя по изгибу ее щеки. Она чувствует на себе его взгляд, опаляющий жаром. Находиться под взором Акивы то же самое, что находиться под палящим солнцем.
— Я знаю, что ты проснулась, — шепчет он ей в ухо. — Думала, я не пойму?
Она не открывает глаз, но улыбается.
— Шшш, мне снится сон.
— Это не сон. Это реальность.
— Тебе откуда знать? Тебя же в нем нет, — она чувствует игривость, подкрепленную счастьем. Со справедливостью.
— Я в каждом из них, — говорит он. — Это место, где я живу теперь.
Она не улыбается больше. Некоторое время она не может вспомнить, кто она или в каком времени. Она Кару? Мадригал?
— Открой глаза, — шепчет Акива. Его пальцы возвращаются на ее веки. — Я хочу показать тебе кое-что.
В один миг она все вспоминает и понимает, что он хочет, чтобы она увидела.
— Нет! — она пытается отвернуться, но он держит ее. Акива с усилием пытается открыть ей глаза. Его пальцы нажимают и царапают, но голос не теряет своей мягкости.
— Смотри, — упрашивает он. Нажимая, царапая. — Смотри.
И она смотрит.
Кару задохнулась. Это был один из тех снов, что вторгаются в пространство меж секундами, доказывая, что у сна есть своя физика. Там время сжимается и раздувается, вся жизнь сворачивается в один краткий миг, а города сгорают до тла лишь от взмаха ресниц. Выпрямившись, проснувшись (или ей так казалось), она вздрогнула и уронила коренной зуб тигра, который держала. Ее руки метнулись к глазам. Она все еще чувствовала давление пальцев Акивы на них.
Сон, просто сон. Черт побери. Как до такого дошло? Притаившиеся сны-стервятники кружат и ждут, когда она начнет клевать носом. Она опустила руки, пытаясь успокоить яростно бьющееся сердце. Больше нечего было бояться. Она уже видела самое худшее.
Страх было легко изгнать. Ярость была чем-то иным. Для того, чтобы всплеск идеальной справедливости одолел ее, после всего... Это была наглая ложь. Там не было ничего об Акиве. Это ощущение проскользнуло из прошлой жизни, когда она была Мадригал из Кирина, которая любила ангела и умерла ради него. Но она больше не Мадригал, не химера. Она была Кару. Человеком.
