— Уже предлагал, купить меня хотел!.. — Хрустов сложил обеими руками фиги. — Вот ему, Утконосу! Я сторожем в детском саду работаю — на хлеб хватает!
Сергей Васильевич положил тяжелую руку мне на плечо.
— Ты знаешь, Родя, наш Левка в прошлом году народ вокруг дирекции усадил, за руки взялись, сам к железному забору цепью приковался.
— Ну и что?! — Лицо у Хрустов посерело. — Да не так было!..
— А тут дождь, говорят, начался… а ключ от замка он потерял… топором цепь рубили! Хи-хи-хи!.. Только с ним могло такое случиться! — И успокаивая Льва Николаевича, Никонов ласково поморгал ему глазами, как ребенку. — Если уж проводить такие акции-фуякции, надо было десять лет назад!
Хрустов вскочил из-за стола.
— А кто мог знать тогда?! Вы же всё втихаря, начальнички! Под одеялом!
Сергей Васильевич тяжело вздохнул и молча налил себе и ему водки.
— Вот уже и я плохой. Хотя еще никаких акций не имею, а продолжаю строить ГЭС. А приехал я, может быть, свободных мужиков на Дальний восток сватать. Я думаю, многие поедут.
— А жить там где, Серый?! — яростно зашипел Хрустов. — Опять в бараках?!
— Ну и что? Покуда стройка идет… А то будут летать, вахтовым методом работать… Я хорошо плачу.
— Ты же только молодых возьмешь!
Никонов с важным видом вновь откинулся на спинку скрипучего стула.
— Почему? Кое-кого из стариков… чтоб учили молодых… Вот, желал бы и тебя!
— Ты же двенадцать тысяч не возьмешь?
Никонов нехотя ответил:
— Двенадцать не возьму. У меня там у самого восемь с половиной.
— Так сколько, сколько ты можешь взять?! — не отступал Хрустов.
— Ну сотни три, четыре…
— И ради этого ехал сюда?!
— Я к тебе, к тебе прилетел, Лева! — Сергей Васильевич уже злился. — А это уж попутно! Лёвка, есть же другие города, другие стройки. Чего тут сидеть, мутить воду, ждать пенсию? Ну, не скрипи, не скрипи зубами.
Оглянувшись в сторону кухни, где, забыв про мужей, тараторили старые подруги, гость резко чокнулся рюмкой с рюмкой Хрустова и моей рюмкой.
Мы молча и торопливо выпили. И Никонов, пригнувшись к столу, перешел на шепот.
— Я о другом хотел спросить. Если честно, Лев Николаевич, как тут положеньице-то?! Валера не зря семью в Москву перевез. Пока всех мандолиной не накрыло. Он, конечно, уверяет… но в вертолете я с одним инженеришкой переговорил… мне в ухо такое накричали…
— Что имеешь в виду? — несколько высокомерно спросил Хрустов.
— Вот сидим мы тут, ниже уровня нашего моря, — и как будто, йотыть, на пороховой бочке. Что скажешь? Не покатится наша «мама», как на салазках? Жара была, говорят, все лето зверская, Саяны тают… а еще дождь…
