Тем временем я снял котелок с горячей водой и залив сбор поставил его настаиваться.
— Ибрагим, — А с чего вы решили, что я воевал?
— Ого мы уже на ВЫ стали. Не давно тыкал, — Он переспросил меня, скалясь в веселой улыбке.
— Юсуф! А где проводник? Верблюды здесь, а его нету, не должен же он бросить свою скотинку.
— Флуфай, он фдезь, отофол фто б прифести Февлюдов. — Юсуф говорил прижимая тряпку к носу от чего речь стала невнятная. — Та фон он ифет, — И указал рукой в сторону. Над грядой показался горб идущего верблюда, потом чалма и вот уже стало видно всего Салима бредущего по направлению к стоянке.
— Слава богу, все на месте ни кого искать не надо. — Ибрагим поднялся, прошел несколько шагов, растирая затекшие от сидения в не удобной позе ноги. Развернулся в нашу сторону.-
Господин Юсуф, я прошу вас разрешить мне присоединится к вашему каравану, оплатить я не могу. Нет денег, но могу взять на себя исполнение обязанностей по охране каравана. — Он коротко поклонился и посмотрел на Юсуфа, в ожидании ответа. Тот сидел, прижав к опухшему носу компресс из трав, во взгляде у него светились молнии, и бушевала буря, он молча рассматривал Ибрагима. В тишине наступившей на стоянке, после слов Ибрагима и молчании Юсуфа медленно со скрипом стали появляться первые вестники грозовых туч.
— понимаю что вы меня сейчас убить готовы. Но я вам не по зубам, я всю свою жизнь воюю. А то что я не вашей веры, — Ибрагим помолчал, окинул нас взглядом, — Я не верю в бога. Не читаю молитвы, намаза, я не кладу требы идолам, не читаю тору. Я не верю ни кому из них, они столько раз предавали меня что Иисус. Что Аллах, что Яхве и даже бог моей родины меня предал. Я решил, что тот бог, что меня предает, не достоин моего преклонения и моих молитв. Можете смирить свой гнев Юсуф, я безбожник и им останусь, Но я уважаю, верование своих спутников и не мешаю им при их молитвах. А то, что в нашей с вами ссоре произошло недоразумение, — Он говорил это все глядя на меня, — Просто вы не дали мне возможности объяснить кто я. Я повернулся и посмотрел на Юсуфа, сидящего под навесом. Он внимательно смотрел на Ибрагима, взгляд уже не обещал бури, но в нем читалось презрение.
— Безбожник, — слово было сказано с таким презрением, что им одним можно было убить на месте, — Ты хуже, чем неверный, ты проклятый богом, тебе гореть в аду…
— Господин Юсуф. Вы не ответили на мою просьбу, я прошу вас принять меня охранником Вашего каравана, своё воинское искусство я Вам показал. Но если хотите, то мы можем пойти за ближайший бархан и продолжить там наш спор о том кому гореть в аду, а кто попадет в рай. — Ибрагим перебил Юсуфа, стараясь направить разговор в нужное для себя русло.
