Ибрагим попытался что-то спросить, но Казим сказал ему на ухо пару слов и они вышли вслед за женщинами.
Судья произнес длинную фразу на непонятном мне языке. Я покачал головой, — Я вас не понимаю. — Ответил, а на плечи вдруг легла огромная гора, придавливая к самой земле выжимая из легких последние капли воздуха. Замерев с открытым ртом с неимоверным усилием, пытался втянуть в себя хоть самую малость, в глазах начало темнеть. Услышал слово на том же неясном наречии и тяжесть, прижимавшая к земле, ослабла, я, всхлипнув, втянул в себя слабую струйку живительного воздуха.
Послышался удовлетворенный голос, — Ты смотри, получилось. Мне казалось, что он меня обманул.
Я открыл рот и только со второй попутки с трудом смог спросить, больше прохрипеть, — Кто?
— А как ты думаешь?
— Он ещё не сдох?
— Не знаю, я не видел его уже целую вечность — Он пожал плечами, — Можешь успокоиться и жить нормально, ты мне не нужен.
— Тогда зачем всё это?
— Любопытство, самое обычное любопытство. Мы уже почти расстались, когда он мне сказал что хочет сделать подарок. — Старик усмехнулся, — Если бы можно было, вернуть всё назад, я бы своими руками удавил его. Три слова, ими можно убить.
— Откуда ты узнал кто я?
— О тебе знаю всё, если бы не сбежал тогда, сейчас бы жил в этом сраном городишке и даже мог быть его эмиром. Но ты выбрал свою судьбу, — Он замолчал, рассматривая меня с некоторой долей интереса, — Почему ты ещё жив?
— Как ты узнал кто я? — Повторив вопрос, я склонился вперед, подобравшись как для прыжка.
Его правая рука шевельнулась и медленно поползла под халат. — Успокойся, ты ведь не хочешь умереть в мучениях. Не нужен ты мне. Живи. — Он вынул руку из под полы и показал пустую ладонь.
— Старик, просто скажи мне, как?
— Не могу, я дал слово и сдержу его. — Пожевал сухие губы, рукой провел по бороде, — Скажу только, что вы все носите знаки. Больше не спрашивай, не отвечу.
— Где? на лице, на теле, на руках? — Я готов был кричать, но спросил это всё спокойным голосом, хотя внутри бушевал вулкан.
Он только улыбался, вокруг глаз собрались маленькие морщинки отчего лицо пробрело выражение старого дедушки, с умилением смотрящего на расшалившегося внука.
Я терзал его вопросами, он отмалчивался, но потом заговорил.
— Это всё пустое. Давай вернемся к тому делу, за которым пришел твой друг. Я могу только догадываться, зачем ты это всё затеял. Если у тебя получиться буду молчать два дня, но потом если не уберешься отсюда, сообщу эмиру.
