Резкий голос за спиной заставляет меня замолчать:
— Не хотел бы прерывать ваш монолог, рисующий столь прекрасные перспективы изменения этого помещения, но…
Я поворачиваюсь, собираясь сказать несколько слов в свою защиту, и вижу перед собой до боли знакомые зеленые глаза, глядящие прямо на меня.
— А, это вы! — говорит он таким тоном, каким Черчилль мог приветствовать Гиммлера, если бы они случайно повстречались на празднике в Ривьере.
Как он достал меня тогда!
— Вы совершенно правы, это я.
— Что вам угодно?
— Так случилось, что я стала новым криминальным корреспондентом!
— О, чудесно. Это как раз то, что нам нужно.
Он поворачивается лицом к сержанту, который почти ожил. Почти.
— Доброе утро, сэр.
— Доброе утро, Дэйв. Как дела? Жена, дети, все в порядке?
— Все прекрасно, спасибо, сэр.
Ох. Меня начинает подташнивать. Сержант из окошка отдает ему какие-то бумаги, и Зеленые Глаза удаляются. Должно быть, это довольно важная персона, во-первых, потому что его назвали «сэром», а во-вторых, потому что он одет в штатское. Потрясающе. Не успела прийти, как уже умудрилась досадить тому, кому досаждать не стоило. Я снова поворачиваюсь к сержанту в окошке и очень тихо спрашиваю:
— Вы не подскажете, как мне пройти в отдел по связям с общественностью?
Он небрежно указывает на охраняемую дверь, и я бегу туда со всех ног. Столкновение с Зелеными Глазами немного напугало меня. Что за вареная капуста!
Я пробегаю несколько лестничных пролетов и коридоров. Полицейское управление сильно напоминает мне школу. Может быть, все дело в едва уловимом запахе столовой, доносящемся неизвестно откуда, или в безликих серых комнатах. Надо сказать, что это место не имеет ничего общего с офисом «Бристоль газетт». Никакой приятной болтовни у кофейного автомата, никаких шумных ленчей.
Отдел по связям с общественностью расположен на втором этаже, и я никак не могу найти его среди множества одинаковых деревянных дверей в коридоре. Наконец вижу табличку — самую маленькую табличку, какую я когда-либо видела. Стучусь и терпеливо жду. Ответа нет, поэтому я стучу снова и просовываю голову в дверь.
— Здравствуйте! — В комнате никого нет, поэтому я кричу снова: — Здравствуйте!
Как я и сказала, в комнате никого не было, но кто-то мог быть за книжным шкафом или где-нибудь еще. Решаю осмотреть комнату, чтобы удостовериться, что я в ней одна.
Вдруг из-под стола доносится неясный шум, оттуда выскакивает женщина и с победоносным видом указывает на меня пальцем. Она замирает, довольная произведенным эффектом типа «ну как вам мой прыжок». Женщина одета во что-то, кажущееся моему невооруженному взгляду костюмом от Версаче, Шанель или что-то вроде этого со многими нулями на ценнике. Во всяком случае, в такой одежде не станешь рыться под столом. Она раскачивается с пяток на носки. Попытайся я носить такую же обувь, как у нее, то оказалась бы в больнице прежде, чем вы успели бы сказать: «Холли, ты выглядишь не слишком устойчивой». Темные волосы собраны сзади в пучок, а ухоженные ногти выкрашены в ярко-красный цвет. Макияж настолько элегантен, что мне такой и не снился. Она выглядит довольно неуместно на фоне старой офисной мебели. Словно ее одежда стоит больше годового бюджета отдела. Я подумала, что она, должно быть, отказалась от работы в какой-нибудь мультимедийной лондонской компании, чтобы возглавить отдел по связям с общественностью в полицейском участке.
