Ни малейшего проку.
Еще через два часа Монтан был свеж — и молчалив — как огурчик, а они уже лишились сил разговаривать.
В соседней комнате проходило короткое совещание полицейских; на востоке пылал рассвет, птицы на водосточном желобе завели свою проклятую трескотню, когда Макки сказал:
— Сердце короля благороднее сердца корнета. Вы так от него ничего не узнаете. Отпустите его. Он будет нам куда полезнее на свободе.
Двейр запротестовал. Он бешено воскликнул, взорвавшись яростью, в ответ на настойчивые предостережения и пророчества шотландца:
— Я письменно протестую против этого. Я не буду отвечать за то, что случится. И хочу, чтобы это поняли.
Итак, в шесть часов утра освобожденный Филипп Монтан был в своей квартире на Чэмбер Стрит, а шотландец — в Отделе Убийств. Сидя за своим столом в длинном узком кабинете на третьем этаже Десятого участка, он принялся просматривать показания, показания и показания: двухсот сорока случайных людей, которые оказались в Международной Школе Дизайна этой ночью, но не могли убить Барбару Бэрон, показания одиннадцати или двенадцати людей, которые могли, показания медика, патрульного Грима, справку из отдела коронера, куда отправили останки мертвой девушки.
Он рассеянно просматривал бумаги: один белый атласный подвенечный наряд, одна пара белых атласных туфелек, одна фата, нижнее белье, белый шифон, и т. д, и т. д, и т. д.
Что-то было… чего-то недоставало. Чего-то, что он заметил раньше, и что не было указано в списке. Вдобавок к бесконечным показаниям, на его столе лежали фотографии. Он их уже видел. Их сделали его сотрудники и команда поддержки.
Пока Макки занимался Хью Бэроном и Филиппом Монтаном, допрашивали независимого фотографа, который пришел на показ по службе. Он выпал из общей картины потому, что они с женщиной-репортером были вместе все интересующее полицию время. Ее ещё не допрашивали, но он сказал, что они покинули студию в одну-две минуты десятого, наткнулись на Монтана в лифте и разговаривали в холле внизу ещё и после ухода Инглишей. Выйдя на улицу, они попали в толпу, в центре которой лежала мертвая дебютантка.
Не имея возможности к ней подобраться, фотограф бросился обратно в офис проявить с полдюжины фотографий девушки, которая, как он понял, так удачно свернула себе шею. В свежайшем выпуске появится живописная сенсация из первых рук — шанс, выпадающий раз в жизни. Он подарил полиции пачку снимков. Макки взял их и стал просматривать снова. На третьем он вдруг замер.
