— Ребенок! — горько воскликнула Ильмерь. Она поняла, что оправдываться бесполезно. Для матери даже сорокалетний бородатый детина остается ребенком. Она сказала примирительно:
— И все же я буду тебе благодарна, княгиня, если ты убедишь своего сына держаться от меня подальше. Можешь мне не верить, но его внимание мне неприятно. Я могла бы пожаловаться Словену, но не хочу его беспокоить. А ты… расскажешь князю?
— Разумеется, нет, — холодно сказала Шелонь. Потом повернулась и пошла обратно в палаты.
А Волху в это время снился странный сон. Как будто бы он попал на большое лесное болото. В таких местах растет много грибов-подберезовиков — бледных, чахоточных, тонконогих, по самую шляпку утонувших в мягком мхе. Пасмурно. Безветренно. И вроде бы тепло, но стынут руки. Очень тихо: птицы не щебечут, комары не жужжат.
И будто бы выходит ему навстречу человек в красной рубахе. Высокий, ладный. Волосы длинные, как у женщины, неопределенного цвета, как у самого Волха, да еще с проседью. Лицо выбритое, но уже чуть-чуть пробивается щетина. Нос с горбинкой, губы полные, глаза слегка на выкате. Человек видит Волха, улыбается и широко раскидывает руки.
— Ну, здравствуй, сын!
И во сне Волх совсем этому не удивляется. Он только дичится и не идет в объятия.
— Значит это правда, что люди говорят? — спрашивает он, морщась от сердечной боли. Человек притворяется, что не понял вопроса.
— А что такого люди говорят?
— Про мою мать и тебя…
— Если про твою мать — то она верная жена. А если про тебя… — человек улыбается, и в уголках глаз залегают лукавые морщинки. — То ты и вправду мой сын.
— А как?
— А вот так. Потом поймешь. А сейчас ступай на опушку. Там увидимся еще раз…
— Эй, хозяин! Ты живой? — кто-то резко похлопал Волха по щекам. — Хорошо, я знаю как тебе помочь.
Сон слетел, осталась только муть в голове. Не в силах шевельнуть разбитым телом, Волх лежал, раскинув руки, на холодной и влажной земле. Над его головой безнадежно темнело небо. Блеснет из-за тучи одинокая звездочка — и снова мгла. Реки было не видно, но она угадывалась по плеску, по запаху. За рекой вставал лес, полный неведомой жути. Мир, в котором человеку нет места… Который сопротивляется вторжению, топит в гнусных болотах, травит зверями, сбивает с дороги… Но запах дыма — знак близкого жилья — ограждал и успокаивал, как курения в святых местах отгоняли злых духов.
Что ждало его на опушке?..
Холодная вода пролилась на лицо, попала за шиворот, обожгла плечи и грудь… Волх заорал и вскочил. Перед ним на корточках сидел Бельд. Пустая посудина валялась рядом.
