И когда однажды я попросила участников посмотреть на свои мечты с позиции: это мне надо или кому-то надо, моя жизнь улучшится или ухудшится, если мечта сбудется, — они задумались.
И кто-то сказал:
— Так от наших мечт ничего не останется…
— От чужих — не останется, от ненужных тебе — ничего не останется. Но освободится место для своих, истинных, настоящих, которые сделают твою жизнь счастливой, — сказала я. — Ведь, согласись, как это приятно, как это естественно — свершать свои собственные мечты. Как это радостно, как здорово, когда твои, по-настоящему твои мечты сбываются… Думаю, что каждый человек имеет право на свои мечты. И что он не обязан «сбывать» чужие. Для этого у людей есть их собственные жизни…
Мечты за других
Я знаю это из практики, за много лет общения с людьми на тему «Мечты и их воплощение»: большинство наших мечтаний вообще не про нас. Не про нас самих, не про нашу собственную жизнь. Наши мечты, большей частью, имеют отношение к другим людям, нашим близким.
Мы мечтаем об их благополучии и здоровье. О получении ими высшего образования или об их счастливой семейной жизни. И я убеждена, эта категория наших мечтаний и желаний — о других, для других — самая несбыточная. Самая разрушительная. Потому что столько надежд она питает — и столько разочарований, даже боли, вызывает, когда мечты не сбываются.
И я уверена — эта несбыточность мечт определена именно тем, что это — чужие мечты. Мы вторгаемся своими мечтами в жизни других людей, думая, что мы можем воплотить эти мечты. Но эти мечты — о жизни других людей — должны быть одобрены ими, должны быть в согласии с ними, иначе люди не только не помогают, а еще и мешают их достижению.
Мы мечтаем о других, мечтаем за других, но как мы знаем — о чем для них нужно мечтать? Спрашиваем ли мы их об этом? Советуемся ли с ними? Откуда мы берем эти представления о желаемом для них? Ответ ясен — из своих представлений о желаемом для них.
И если мы говорили о мечтах для других, когда «от нас хотят — а мы мечтаем», теперь уже мы хотим от других, чтобы они «сбывали» наши мечты.
И мы мечтаем, чтобы сын стал музыкантом, а он терпеть не может ни один музыкальный инструмент. Мы мечтаем, чтобы дочь вышла замуж за хорошего человека, которого мы для нее выберем, а она хочет выбрать другого. Мы мечтаем, чтобы скорее появились внуки, а молодая семья их пока вообще не планирует. Мы мечтаем, чтобы внук был отличником, а он — живой ребенок со множеством интересов, и у него нет потребности быть отличником. И наши мечты постоянно не сбываются. Но — наши ли это были мечты?
