Когда несколько лет спустя я собирался поступать в Тегеранский университет, чтобы изучать персидскую литературу, меня все отговаривали: «Это не профессия, только те, у кого обе руки левые, идут на литературу».
Поэтому я стал изучать точные науки.
Однако технические специальности таили в себе наибольшую опасность. Родители, затаив дыхание, наблюдали за своими детьми, если те выбирали это направление. Говорили, что ребенок поступает в университет невинной овечкой, а через несколько лет выходит оттуда львом. Студенты этого направления были самыми сообразительными молодыми людьми в стране. Позднее именно они будут занимать ключевые посты в государстве. Однако важнее было то, что эти студенты полагали, будто народ нуждается в них. Они полагали, что их призвание — думать об Иране, и знали, что если в будущем в стране начнутся перемены, то они будут теми, кто даст им старт. Поэтому эти студенты довольно быстро становились политическими активистами. Интересы страны были важнее учебы.
Едва поступив в университет, я познакомился со студентом последнего курса отделения индустриального проектирования. Он пригласил меня в кафе, которое находилось за пределами университета.
Год спустя я уже был активным участником подпольной газеты левого толка, выступавшей против шаха, а значит, и против американцев.
В то время Советский Союз еще был очень могущественной страной, и у Ирана с ним была общая граница протяженностью более двух тысяч километров.
Вместо американских и европейских книг я начал читать русские.
Таких писателей, как Оноре де Бальзак, Виктор Гюго, Эрнест Хемингуэй, Эмиль Золя, Альбер Камю, Марк Твен и Даниель Дефо сменили такие русские авторы, как Белла Ахмадулина, Анна Ахматова, Чингиз Айтматов, Федор Достоевский, Николай Гоголь, Антон Чехов, а особое место среди них занимал Михаил Шолохов и его шедевр «Тихий Дон», а также Максим Горький и его роман «Мать».
Чтобы стать знаменитым писателем, я должен был стать голосом народа, точно таким, каким был Михаил Шолохов, или Максим Горький.
Дядя Джалель был тем, кто стал причиной нового поворота в моей жизни. Во время одного нашего разговора он сказал:
— Поезжай в Исфахан, прежде чем всерьез взяться за перо.
Я спросил его зачем.
— Ты сам поймешь.
Дядя Джалель всегда оказывался прав. Я отправился в Исфахан. Всем стоит хоть раз побывать в Исфахане. Приехав туда, ты говоришь себе: «Это мой город. Я хочу здесь остаться».
Что-то странное в воздухе этого города, здесь отсутствует связь времен. Такое чувство, будто когда-то давно ты забыл здесь часть самого себя.
